Поначалу всё это оглушило Артура. Побег отца, его письмо, всё, что произошло - всё это оглушило и Артур просто сидел в гостиной растерянный, сбитый с толку, глядя в пустоту и пытаясь всё это осознать, пока Моргана ходила по дому и с отборной руганью била и ломала всё, что только могло биться и ломаться. Отстранённо Артур было подумал, что Утер за это задаст трепку им обоим, а затем сообразил, что ах, да. Не задаст. Утер сбежал и был неизвестно где и за спиной у него остались только дети и долги. Ни с тем, ни с другим он не собирался иметь дело.
Вечером того же дня Моргана растолкала Артура, пересадила его за стол и поговорила с ним "как взрослые", словно её лишний год разницы давал ей право командовать. И тогда-то Артур и пришёл в себя. В одном Моргана была права - им нужно было что-то решать. У них ничего не было, отец сбежал со всеми сбережениями, может быть они могли отдать дом, но, кажется, этого не хватило бы, чтобы покрыть всё долги. Как с отвращением сказала Моргана, в одном Утер был прав - им нужно было бежать. И, к удивлению Артура, у неё даже было куда.

Оказывается, несколько месяцев назад Моргану разыскала её сводная сестра, они переписывались всё это время и сейчас Моргана собиралась бежать к ней, в Шотландию. Ну как, собиралась. Она собиралась брать с собой Артура и надеяться, что там они разберутся. И тогда Артур, наконец, начал спорить. Эта девица, Моргауза (Артуру очень не нравилась мысль, что у его сестры есть теперь своя сестра и что у Морганы был кто-то ещё, когда у Артура была только она) звала только Моргану и не нужно было рисковать её добротой. Вдруг к двоим она была не го о-ва и тогда они оба лишатся укрытия? Артур сказал, что им лучше разделиться. А ещё сказал, что он видел у отца адрес их дяди, Агравейна и что он отправится к нему. Но только после того, как убедится, что Моргана благополучно уехала.
Оставшуюся часть ночи они потратили на споры и ругань, но под утро уже обнимались и плакали, приняв решение. Моргана собралась очень быстро и уже в час дня садилась на поезде, требуя, чтобы и Артур быстрее уезжал. Артур клятвенно пообещал ей, что не задержится дома и в самом деле пошёл в кабинет отца искать контакты и адреса, но совсем другие.

В отличие от, видимо, всей их семьи Артур не думал, что от мафии можно спрятаться. А ещё был уверен, что бежать и прятаться он не будет, что он никогда не будет таким же, как Утер и не сможет жить всегда беспокоясь за Моргану. И именно Морганы он собирался делать то, что сделать собирался.

К вечеру у Артура было все, что нужно. А к девяти вечера он уже стучался в двери дома, который стоило бы обходить стороной, шёл к людям, от которых бежали Утер и Моргана.

- Я Артур Пендрагон, - заявил он сразу же, как дверь открылась. - Мне нужно поговорить с мистером Эмрисом.

И, видимо, по-своему это были правильные слова, если его не прогнали сразу же. Вместо его человек на пороге оглядел его с ног до головы, хмыкнул и ухватив за шкирку, затащил в дом. Артур опасался, что до самого "мистера Эмриса" его так и будут волочить за шкирку, как провинившегося котёнка, но там его только подтолкнули в спину, велев идти вперёд и Артур, обернув футболку и бросив через плечо шкуры взгляд, послушно пошёл.
...и точно бы впервые осознал ситуацию, в которой они всё оказались, только перед дверью в кабинет. Боже, что он делал? Почему Утер сделал это?! Почему они всё в такой ситуации?! Черт возьми! Черт возьми...
У Артура всё равно не было выбора. Ради Морганы.
Он вдохнул полной грудью, только сейчас осознав, что эти несколько мгновений перед дверью в кабинет ему в самом деле дали, бросил на косматого парня за спиной ещё один взгляд, но на этот раз почти благодарный и, наконец, постучавшись в дверь, решился зайти.

- Мистер Эмрис? - не так уверено уточнил он, уже заходя в кабинет и стараясь не прислушиваться, как дверь за его спиной закрывается. - Меня зовут Артур Пендрагон. Я сын Утера Пендрагона. Мне нужно поговорить с Вами. - И вспомнив вдруг, смутившись и нахмурившись из-за собственной неловкости, добавил невпопад: - Здравствуйте.

- Что? Нет! - испуганно вскинулся Артур, в ужасе от того, как плохо все начинается.

Хотя, конечно, чего еще он мог ожидать после того, что сделал Утер? Удивительно, что с Арутром вообще говорили, что его в самом деле привели туда, куда он просил и что мистер Эмрис с ним вообще разговаривал. Артур же не думал, что будет легко, верно?
Но пробоема была в том, что Артур в принципе не углублялся в представления того, как все будет, у него не было планов или стратегий, он не хотел загадывать, слишком боясь того, к каким выводам может прийти. И все равно, даже если он не думал, что все будет легко, лаже если ему стоило бы радовтаься, что его вообще привели к мистеру Эмрису, а не сразу сделали что-то ужасное, это первое предположение главы клана показалось вдруг самым плохим началом.

- Я бы ни за что не стал просить у Вас денег, - горячо заверил Артур, делая несколько шагов вперед и споткнувшись на втором же шаге.

Из-за нервов или еще чего-то в первый момент он не чувствовал запах альфы, слишком погруженный в свои беспокойства, но сейчас вдруг тот буквально обрушился на Артура и сразу стало очевидно, что им пропитан весь дом, даже если там, за дверью, он был смешан с какими-то другими запасами. Но теперь, казалось, здесь не было ничего, кроме этого альфы, кроме его запаха и Артур был точно бы с ним один на один. С таким ярким, таким захватывающим, таким приятным, успокаивающим, влекущим, надежным. Словно бы было мало того, что мистер Эмрис сам по себе был таким красивым.
Хотя, конечно, какое это имело значение? Как бы мистер Эмрис не выглядел или не пах для Артура это не имело значения, хорошо, если Артур будет ему не слишком отвратителен после всего, что сделал его отец. Хорошо, если тот не будет в итоге слишком зол на Артура и не будет его призирать за все ошибки Утера. Потому что и усмешка, и его прищур сейчас скорее уж не обещали Артуру ничего хорошего. Так что, да, ему нужно было собраться, ему нужно постараться не думать об этом замечательном запахе и очень надеяться, что на самом деле мистер Эмрис говорит с ним не из какой-нибудь насмешки, на самом деле уже сразу все решив на его счет.

Так что Артур заставил себя сделать еще несколько шагов ближе, мысленно подбадривая себя расправил плечи, но даже не заметил, как нервно кусает губы, стараясь не отводить взгляда от альфы.

- Отец он... он... он сбежал, - выпалил Артур, стараясь не думать о том, что если вдруг мистер Эмрис этого еще не знал, то именно в этот момент Артур сдает родного отца мафии. - Я знаю, что он должен вам много денег и что даже если вы заберете наш дом со всем имуществом, это все равно не покроет всех долгов. Но я... я пришел просить Вас дать мне шанс отработать. Что бы мне не пришлось делать. Сколько бы времени это не заняло. Я только прошу взамен, чтобы вы не преследовали мою сестру. Пожалуйста. Я все сделаю, я обещаю, мистер Эмрис, но, пожалуйста, не втягивайте в это Моргану.

Если честно, и об этом Артур не думал тоже. И тоже - потому что не хотел зацикливаться на самом плохом и страшном. Но ему не нужно было много времени, да и большого воображения, чтобы представить, как именно омега может отрабатывать долги. Что именно омеге придется делать и, кажется, Артуру стоило уже признать - делать это придется не какому-то абстрактному омеге, а ему, Артуру. Это Артур теперь будет... будет... его будут...
Он вздрогнул всем телом, чувствуя скрутившийся в животе холод и подступающую тошноту. Его, наверное, в самом деле вырвет, когда ему придется... когда его впервые... Но потом он, наверное, привыкнет, да? Какие у него еще могут быть варианты. Судя по долгам отца, скорее всего, Артуру придется заниматься этим до самой смерти или до тех пор, когда он больше не будет никого привлекать, хотя на самом деле Артур и не думал, что будет так уж кого-то интересовать с его-то внешностью. Просто, наверное, если не смотреть на лицо, это не очень и важно.

- Я... Я понимаю. - сглотнув, стараясь справиться с охватывающем его холодом и стараясь не разрешить себе поддаваться страху пробормотал Артур, буквально заставляя себя не отводить глаза от альфы, теперь стоявшему так близко, почти вплотную. Каждый вдох теперь наполнял легкие его запахом и было ужасно несправедливо то, какой это был приятный, почти успокаивающий запах. Так несправедливо было, что такой опасный альфа, обещающий уничтожить всю жизнь Артура пах лучше чем кто-либо, кто вообще встречался ему прежде и чем Артур вообще мог бы себе представить. - И я правда согласен на все, если Вы отпустите Моргану. Я все сделаю, если это спасет сестру.

Артуру нужно будет научиться справляться с этим запахом. Артуру нужно будет смириться с тем, что его будущее теперь будет только ужасно. И лучше - забыть разом обо всем, что он только мог себе прежде ждать, представлять и мечтать. Никакого альфы для Артура. Никакой настоящей семьи. Никакой заботы. Всего лишь расходная омега в долгах у мафии, наверное, меньше шлюхи, Артур не знал и боялся сейчас узнавать.
Альфа стоял к нему в плотную, смотрел ему в глаза, требовал ответов и, да, кажется, давал обещание. И тогда Артур, наконец, опустил глаза.

- Я понимаю, мистер Эмрис. Если это спасет Моргану, то я не прошу ничего другого. Спасибо вам. - Он сделал паузу, приводя дыхание, облизнул губы и, стараясь абстрагироваться от того, что он говорил и для чего были нужны ответы, стал отвечать по порядку: - Мне тринадцать. Еще не было, но... Наверное, скоро. Мне так кажется. И нет, конечно же, - добавил Артур с некоторым возмущением, не сумев его сдержать. - Никакого альфы. - Но, опомнившись, ниже склонил голову, виновато добавив: - Но я понимаю. И я знаю, как это делается и что бывает с омегами, я не маленький. И я правда... правда понимаю и если вы этого потребуете за Моргану, то я сделаю все.

Это было правильно, то, что мистер Эмрис был такой пугающий. Правильно, что глава мафиозного клана был такой властный и сильный, что от его усмешки дрожь шла по спине и что от его голоса что-то в Артуре требовало склонить голову, подчиняясь альфе. Артур чувствовал злость если не в его голосе, - мистер Эмрис не позволял своим эмоциям звучать в голосе и в иной ситуации это бы завораживало Артура, - то в запахе альфы и от того, что Артур вызвал эту злость, что альфа злился на него, хотелось стать маленьким и незаметным, выскуливая прощения. Это был не первый альфа, которого встречал Артур и уж точно не первый, который был им недоволен, но никогда Артур еще так не нуждался подчиниться, выпрашивая прощения.
Это тоже было страшно. Чувствовать себя до такой степени омегой, настолько слабым, настолько подчинённым было страшно, но, наверное, вся ситуация, в которой был сейчас Артур, была самая верная для этих чувств. Должно быть, чем раньше он научится подчиняться, тем проще он приспособится. Вот только Артур не был уверен, что сможет приспособиться. Быть может, со временем...

Когда альфа отошел от него, обходя, Арутр снова вздрогнул и бросил на него быстрый, встревоженный взгляд. Когда тот вдруг опустился на диван, Артур растерялся. Когда он расставил колени, кивнув на пол и взявшись за ремень, Артур, наконец-то, понял о чем речь.
Его снова затошнило от ужаса, он тяжело сглотнул, снова чувствуя озноб от страха того, как быстро все происходит, даже не дав ему времени приготовиться и на негнущихся ногах направился к альфе. Он замер на мгновение перед диваном, собираясь с духом, но когда он было заставил себя опуститься, наконец, на колени, у него буквально подломились ноги. Он ударился коленями, но даже не заметил этого. Потянулся дрожащими руками к штанам, расстегивая пуговицу и чуть стягивая те, осторожно вытащил член. Он был тяжелый в руке и очень горячий, намного больше артуровского даже в таком состоянии, уже чуть крепкий, но еще не такой возбужденный и запах альфы был такой яркий сейчас, такой сконцентрированный, даже приятный.
Если бы только один его вид сейчас не пугал Артура, зная, что ему придется делать или что может быть с Морганой, если он не справится.

Артур подполз на коленях чуть ближе, осторожно сжал член двумя руками, погладив его снизу вверх, потянулся было к нему губами, наклоняясь, но так и не прикоснувшись к головке замер и вскинул на альфу обеспокоенный взгляд, глядя на него снизу вверх.

- Но, мистер Эмрис, вы должны знать... Я знаю, что омега должен делать. Что его нужно брать в рот, сосать и лизать, чтобы альфе было хорошо. Но вы должны знать, что я никогда этого еще не делал. И не видел настоящего... настоящего... настоящего члена, - смущенно закончил Арутр, краснея и так глупо было краснеть теперь, когда он должен был сделать то, что должен был сделать и это еще было только началом. - Просто, вы должны были знать. - Закончил он неловко, снова опуская глаза. - Я буду стараться, просто, чтобы вы не думали, что я что-то уже умею...

И опять взглянув на член альфы, сжав его у основания одной рукой и поглаживая чуть выше второй наклонился, наконец, сначала осторожно лизнув головку, а затем обхватывая ее губами. Она была такой странной на вкус, но Артур думал всегда, что это будет неприятнее. Отвратительнее. Но вкус альфы словно бы был даже не плох, а запах и вовсе делал все намного лучше, приятнее и словно бы даже вкуснее. А под губами и языком кожа и вовсе казалась мягкой и нежной, казалось, что стоит Артуру неловко двинуться и он повредит ее, а вредить совсем не хотелось. Не потому даже, что Артур боялся навлечь на себя и Моргану гнев мистера Эмриса, а потому что возникла вдруг глупая мысль, что альфа был сейчас уязвим перед ним, доверял свое удовольствие и хотя все это пугало, тот самый запах словно бы успокаивал, помогая Артуру отрешиться от всего плохого и смотреть на все только с той стороны, которая ему нравилась.

Артур промычал было что-то согласное, попробовал было кивнуть головой, но, как оказалось, кивать с таким большим членом во рту было неудобно и он только послушно обвел головку языком, надеясь, что это даст альфе понять, что ему все ясно про зубы и он и сам собирался всеми силами не допускать такой оплошности.
Рука в волосах в первый момент испугала Артура, но когда пальцы не сжались, не причинили боли, не надавили, заставляя глубже заталкивать член в рот, задыхаясь, он выдохнул и даже нашел в этом прикосновении что-то приятное. Пальцы в волосах чувствовались приятно и широкая, сильная рука на голове тоже казалось приятной, словно бы подбадривала, поощряла, оберегала, даже если умом Артур и понимал, что все совершенно не так. Ему пока удавалось обманываться и он был рад это делать.
Так было легче.
Так же, как легче было позволять этому запаху обманывать себя.

Комплемент тоже показался вдруг приятным, хотя и был на самом деле абсолютно пошлым. Артур понимал, что "талантливым" и "сладким" в этом смысле было быть совсем не хорошо. Даже омегой в этом смысле было быть страшно и плохо, это значило, что Артуру еще много такого предстоит впереди, чтобы отработать долги отца, но, наверное, было хорошо, что хотя бы в первый раз все было так. Это все было страшно, но когда Артур старался видеть плюсы, он их находил. Такие, например, что его первый раз был с альфой, который ему нравился и чей запах почему-то казался таким идеальным. Или что ему повезло, что в первый раз он был в комнате один на один с альфой, без свидетелей или очереди, что его не собирались заставить делать это сразу много раз. У него был только один член и Артур мог надеяться, что он справиться.

И да, все тот же запах, рука в волосах и то, что хотя мистер Эмрис и был очень пугающим, он был еще и очень красивым, разжигало в Артуре желание все в самом деле сделать хорошо. Доставить ему удовольствие. Чтобы альфа был им доволен.
И как хрипло он заставлял звучать альфу, наверное, Артур даже мог бы собой гордиться.

Альфа говорил ему не спешить, говорил распробовать все и Артур собирался делать все, что тот ему скажет. Тем более, что сейчас это звучало даже заботливо и Артур был благодарен за эту заботу, постепенно успокаиваясь и переставая так дрожать.
Он провел пальцами по члену вверх и вниз снова и снова и выпустив головку изо рта снова осторожно ее лизнул. Обвел языком по кругу, такую нежную и скользкую, слизнул кончиком языка выступающую из дырочки каплю, пытаясь распробовать вкус, а затем скользнул языком по стволу ниже. Тот был уже совсем возбужденный, намного крепче, толще и больше, чем сначала и скользя языком от головки по стволу к самому основанию Артур с ужасом подумал, как бы он только мог бы взять в рот его весь? Или как весь он может поместиться внутри него, да к тому же с узлом? Но пока Артур мог пробовать его не торопясь и он собирался решать проблемы постепенно.
Кожа на стволе была тоже очень нежной, мягкой почти бархатной и от части Артуру даже понравилось это чувство. И весь вкус в целом был неплох. И такой яркий, сочный запах альфы, мистера Эмриса, тоже был очень приятным. Артур обхватил ствол сбоку губами и скользя по нему языком поднялся по нему вверх, снова завис над головкой, помедлил, позволив себе разглядеть уже куда более влажную головку, а затем, вспомнив, как стоило бы делать, быстро и смущенно ее поцеловал, прежде, чем слизнуть с нее жидкость и снова обхватить губами, вылизывая. Теперь вкуса казалось еще больше, он все еще был странный, но все еще не неприятный. Артур провел по стволу пальцами, постарался пососать головку, втягивая щеки, а затем, осторожно и неуверенно, попробовал опуститься по члену ниже, неловко обхватывая зубы губами, чтобы случайно не причинить боли и стараясь принять в рот как можно больше.

И, на самом деле, это все словно бы постепенно становилось приятно. У этого был приятный вкус, слишком хороший запах альфы, мистер Эмрис тяжело дышал над ним, кажется, поощряя Артура и он сам не заметил, что постепенно тоже начинал возбуждаться.

Насколько неправильно было то, что Артуру нравилось слышать эту похвалу? Учитывая, кто хвалил его и, дважды - за что. Это должно было быть только стыдно и унизительно и конечно же Артур очень смущался краснея даже сейчас, когда у него рот был занят членом и хвалили его тоже за то, что он хорошо сосал, но... Артура так редко хвалили за что-либо и он всегда ценил, стоило ему только заслужить такие слова. Как казалось, ему не мешало их ценить, даже если Артура хвалили за такие ужасные и пошлые вещи, даже теперь, когда со всей его жизнью было абсолютно покончено.

Но об этом Артур тоже думать сейчас не хотел. Тогда уж он предпочитал все так же быть сосредоточенном на ощущение члена у себя во рту, его вкусе и размерах и своих попытках принять как можно больше, даже если много у Артура все равно не получалось. Или ему нравилось сосредотачиваться на том, как ласково гладил его по голове альфа, перебирая волосы, все еще не причиняя боли, словно бы он хвалил Артура даже этим прикосновением и это тоже было приятно, ласку Артур получал еще реже похвалы. Артуру даже нравилось слышать, как мистер Эмрис стонет, знать, что он  позволил себе этот звук, потому что ему было достаточно хорошо, потому что Артур хорошо старался для него. И если уж на то поо, Артур жадно вслушивался в то, что мистер Эмрис говорил, стараясь сосредоточиться на этих словах и представить, что это правда. Что то, что происходит сейчас, не наказание и не проверка, что его не оценивают перед тем, как отдать другим, что мистер Эмрис вовсе не решает сейчас, на что вообще годится Артур, а это в самом деле что-то между ними двумя, между омегой и его альфой. Артур, пожалуй, хотел бы представлять, что мистер Эмрис - его альфа и поэтому его запах так успокаивал, поэтому приносить ему удовольствие было так приятно и что только поэтому Артуру нравился вкус его члена, а не потому что на самом деле Артур был намного хуже и намного испорченнее. Просто между омегой и его альфой все было иначе, Артур всегда в это верил.

И Артур старался, представляя, что старается для своего альфы. Что это его альфа пахнет так хорошо, что это его альфа так ласково гладит его по голове, что это его альфа такой красивый и сильный, что у его альфы такие красивые глаза, и борода к которой хочется прикоснуться и руки, в объятиях которых хочется оказаться и что это у Артура такой сильный и властный альфа, который мог бы защитить его от всего на свете. От долгов, от мафии, от ошибок отца, от того будущего, которым Артур теперь предстоит заниматься. И представлять это было так хорошо и сладко, что он тихонько заскулил вокруг члена, постаравшись сняться с него и опуститься снова, и повторить это снова и снова стараясь действовать быстрее, уже не так медленно и аккуратно, надеясь принести своему альфе больше удовольствия. Заставить своего альфу громче стонать. Получить от своего альфы больше похвалы и чтобы его обязательно обняли в конце, потом, когда Артур обязательно хорошо справится.

Насколько неправильно было, что Артуру так нравилось, как альфа стонал? Насколько унизительно было, что ему было приятно знать, что это он доставил ему такое удовольствие? Что он делал что-то в первый раз и с первого раза справлялся с этим так хорошо, что такой мужчина, как Мерлин Эмрис, получал от этого настолько большое удовольствие.
Хотя это в самом деле было тяжело. Артур старался и если уж он собирался гордиться собой за то, что мог доставить мистеру Эмрису удовольствие, то, да, ему было за что собой гордиться. Это в самом деле был большой член, челюсть уже болела, зубы были точно натертые, шея уставала от этого повторяющегося движения и все-все было в слюнях, и член мистера Эмриса, и губы, и подбородок Артура. Это наверное все выглядело ужасно, но об этом сейчас Артур не думал, так же, как старался не думать о всех неудобствах. Только о том, чтобы держать темп, обхватывать член губами плотнее, не забывать работать языком и стараться изо всех сил. И, да, если у него получалось, то Артур очень собой гордился.

Он как раз насадился так глубоко, как только мог принять, добрался до самого своего предела так далеко в горло, как только справлялся, но когда было попробовал двинуться назад, рука мистера Эмриса в волосах впервые его удержала. Артур в первый момент не понял что произошло, но сразу же, как сообразил, что не может двинуться, не может подняться, его снова накрыла волна страха. В первый момент, потому что ему показалось, что ему нечем дышать и он сейчас, прямо сейчас и здесь задохнется, а в следующий момент, когда в горло ему ударила струя спермы. Он попробовал глотать, но всего было так много, слишком много для Артура. Он захрипел, закашлялся вокруг члена, все еще каким-то чудом помня про зубы. Если он еще мог спарвиться с членом, то со заполнившей рот и горло спермой стало в разы сложнее. Он застонал теперь не от удовольствия, а от страха и когда мистер Эмрис все же позволил ему сдвинуться, поспешил подняться, закашлявшись, но все еще удерживая по рту головку. Теперь глотать было проще, теперь он чувствовал вкус спермы и да, это было не так плохо, как Артур мог бы ожидать. Если думать об этом, как об удовольствии своего альфы, в этом тоже была часть удовольствия. И да, это правда было не так плохо на вкус.
И сейчас Артур понимал, что и приказ альфы тоже звучал горячо. Кажется, тень удовольствия, которую он принес альфе, которую испытал сам доставляя его, осела в паху возбуждением. Даже если от страха и усилий возбуждение это за последние мгновение несколько затерлось.

Артур принял последние капли, обсасывая головку, медленно отодвинулся, облизнув губы и помедлив открыл рот, высунув язык, демонстрируя альфе, что в самом деле проглотил все, как он и велел.

- Я справился? - чуть хрипловато после такой работы спросил Артур, садясь перед альфой и глядя на него с надеждой. Потянулся, неловко стирая с подбородка слюни и сперму, рассеяно опустил на это глаза, помедлил мгновение, сомневаясь, что должен делать, а потом слизнул, опустив после руку на колено и вытирая о штанину, снова поднимая взгляд на альфу. Он мог спросить сейчас или еще было слишком рано? Артур не знал, но на самом деле так боялся не знать еще дольше, что не выдержав, неуверенно и осторожно уточнил - Я знаю, что я не умею, на я буду учиться. Всему, что вы скажите. Что от меня будет нужно. Вы возьмете меня? Этого достаточно? - И не справившись с собой тихо, осторожно и очень надеясь, что не звучит так испугано, как себя чувствует, добавил: - Пожалуйста.

На самом деле Артур не ждал, что его обнимут. Он мог представлять это себе, еще когда был достаточно наглым, чтобы называть про себя член, который сосал, членом своего альфа и представлял своим альфой мужчину, которому этот член принадлежал, но когда все закончилось, а мистер Эмрис снова стал тем, кто он и был на самом деле, решая судьбу Артура, он, Артур, конечно же не ждал, что тот его обнимет. Наоборот, когда тот убрал член почему-то показалось, что теперь будет еще страшнее, что теперь, когда он все сделал, а мистер Эмрис получил удовольствие от омеги и сына провинившегося должника, с Артуром может произойти что-то намного хуже и страшнее.
Так что, да, в эту картину никак не вписывались, что мистер Эмрис вдруг потянется к нему, подхватит его на руки, посадит к себе на колени и обнимет. Как, наверное, и должен альфа обнимать своего омега, когда тот хорошо доставил ему удовольствие. Артур не знал, конечно, но представлял все именно так, а потому не смог ничего с собой сделать - прижался к нему ближе, буквально вжался в альфу, сворачиваясь в его руках и вжимая голову в плечи не от того даже, что ему было страшно, а слишком сладко, щемяще прекрасно. Как когда альфа хвалил его. Так теперь, когда обнимал. Артур всегда мечтал, что у него будет именно такой альфа - сильный, уверенный, ласковый, для которого Артур будет рад стараться и который позаботится об Артуре куда лучше, чем когда-либо родной отец. Даже если Артур и понимал, что он никак не похож на таких омег, с которыми так обращаются и вряд ли будут. А потом  Утер сбежал, Артур пришел сюда, мистер Эмрис намекнул на то, на что намекнул и Артур уверился, что так в его жизни теперь точно никогда не будет.
А потом не прошло и получаса, как мистер Эмрис вдруг слишком походил на такого альфу, даже если поначалу пугал Артура и у него от этого перехватывало горло и быстрее билось сердце.
И показалось, что течь он начал только от этого, хотя, наверное, если он возбудился раньше, то и течь начал тогда же, просто не замечал? Но сейчас, сидя на его коленях, в его руках, прижимаясь к альфе, которого Артур снова хотел про себя еще немного назвать своим, когда тот через брюки сжимал его членти называл его так ласково, Артур явственно чувствовал, что под попой становится влажно и скользко и знал, что да, он и впрямь течет для альфы. При чем больше, чем когда-либо в своей жизни, хотя Артуру доводилось и прежде возбуждаться, даже если он чувствовал себя слишком смущенным и виноватым, чтобы трогать себя хоть где-нибудь. Раньше казалось, что отец в нем разочаруется, если Артур сделает что-то такое, а теперь... теперь это не имело смысла.

Он тихо заскулил, застонал приглушенно и от похвалы, и от прикосновений, и от того, как мистер Эмрис шептал ему на ухо,  и от того, что он сам назвал себя альфой Артура, прямо, как Артур и мечтал. Все еще прижимаясь к нему, Артур немного расслабился в его руках, не потому что не хотел больше сворачиваться и жаться в его руках, а потому что не хотел  мешать своему альфе, послушно развел ноги и повернулся, спрятав пылающие от смущения лицо к него на плече.

- Понравился, - все еще хрипло и очень смущенно шепнул Артур. - Он... приятный. И большой. И мне понравилось его трогать и чувствовать и... и что Вам понравилось. И я... мне кажется... - совсем смутился Артур, но заставил себя чуть шире развести ноги и поерзать на коленях альфы, проверяя, прислушиваясь и убеждаясь. А убедившись, вжал голову в плечи чуть сильнее, прижался к нему лицом и плечами ближе и совсем тихо шепнул: - Да. Мне кажется, что да. В смысле, что п-потек, да.Кажется. - неуверенно постарался решить он. И раз уж он и без того вел себя так, как вел и делал то, что делал, Артур решился: - Но... Научить... Если Вам не сложно... Я не знаю. Я не умею. Я сам не трогал себя, хотя Моргана меня как-то заставила смотреть, чтобы я знал и с ней очень сложно спорить и она говорила, что мне пригодится и вот... Видимо, да, пригодилось, но я себя... Нет. Никогда. Простите.

Артур не сопротивлялся ничему. Разумеется, нет. Он согласился на все, он обещал делать что угодно и просил за это очень многое. Куда больше, чем платил, он ничего из себя не представлял, ничего не умел, был не хрупкий и не хорошенький, как полагается омеги, но за все это хотел целой спокойной жизни для своей сестры. Он платил ничтожную цену за что-то очень-очень ценное и готов был делать все, что угодно.
Беда была в том, что Арутру стоило бы не забывать, что он делает что угодно для главы клана мафии, пока тот не оглядит его, не распробует, не наиграется и не определит дальнейшую его жизнь в которой, судя по всем этим проверкам, ему в самом деле придется удовлетворять альф, просто Артур еще не знал где и в каком количестве. Если бы Артур все это помнил, все было бы более-менее ничго, но проблема была в том, что Артур начал называть мистера Эмриса своим альфой просто, чтобы все было легче, а вместо этого начал стремительно забывать реальное положение вещей. Тем более, когда мистер Эмрис сам называл себя "его альфой", брал Артура на колени, обнимал, прикасался так нежно, был таким ласковым и внимательным. И вместо того, чтобы помнить что и для чего он делает Артур возбуждался, трепетал, смущался, ловил все внимание, которое получал и начинал хотеть еще, вместо того, чтобы бояться. Он напрочь уже забыл, каким строгим, суровым и пугающим сначала был мистер Эмрис, а член глубоко в горле и рука в волосах теперь тоже казались чем-то приятным, собственническим, тем, что было нормально и приятно получать от своего альфы.

Артур послушно поднялся с его колен, хотя и с искренним сожалением, но не успел он как следует огорчиться, как альфа начал раздевать его и Артур, если бы мог, покраснел еще больше. Но дальше было просто некуда, у него полыхало не только лицо, но и уши, и шея и, кажется, даже грудь. Он послушно поднимал руки, помогая раздевать себя, поднимал ноги и переступал на месте и все это время смущенно кусал губу и опускал глаза, и стесняясь смотреть на альфу, и боясь увидеть разочарование на его лице, когда он увидит, какой Артур на самом деле грубый и некрасивый.
И в этот момент Артур даже не помнил, что разочарование это будет не только болезненным, но еще и очень опасным для их сделки.

Он смущенно и невнятно промычал что-то утвердительное на все вопросы альфы, впервые смутившись не того, что мог трогать себя, а того, что этого не делал. Может, это было не правильно? Может, он был должен? Он никогда не хотел разочаровывать отца, боялся быть испорченным в чьих-то глазах, но может на самом деле бракованным он был именно потому, что не трогал себя, когда, видимо, все должны были этим заниматься? Но, кажется, альфа еще не звучал недовольно и когда Артур решился бросить на него быстрый взгляд, тот не выглядел огорченным, разочарованным или раздраженным и Артур немного выдохнул.

Все еще не сопротивляясь он покорно опустился на диван, покорно вытянулся под своим альфой, должно быть, совершенно как бревно, не зная что делать и куда себя деть, только чуть раздвинул ноги, чтобы альфе, чтобы он не решил делать, было удобнее... Но мистер Эмрис навис над ним, скользнул языком по шее и это вдруг отозвалось волной такого удовольствия, чем-то приятным и нежным, что Артур, вздрогнув, выгнулся под ним, застонав. Но даже прежде, чем он испугался собственно реакции альфа задал свой вопрос и Артур растерянно, смущенно и испуганно взглянул на него.

- Р-расказать? - смущённо и смущенно переспросил он, а когда альфа скользнул руками по его груди, уделяя отдельное внимание таким чувствительным сейчас соскам Артур буквально дернулся под ним, как от электричества, вскрикнул, застонал в голос и тут же испуганно прикрыл рот двумя руками. - Простите! - испуганно пробормотал он. - Я не знал! Наверное, вам не надо, не трогайте там они слишком... я слишком... такое сильное чувство... - виновато и смущенно признался он, но все еще помня, что ему еще нужно сказать что-то намного более смущенное. - И то, что показывала... что понравилось... мне... я... - Артур сбился, смутился и не в силах смотреть на альфу над ним скользнул ладонями выше, закрывая все лицо. Так в самом деле было немного легче, хотя разобрать его бормотание из-под ладоней, наверное, было сложнее, но Артур надеялся, что альфа все же сможет. Что сможет и Артуру не придется повторять. - Несклько вещей. - Из-под рук сбивчиво пробормотал Артур. - Как омега с-сосал. Это выглядела, словно ему нравилось, и он старался, и альфа его хвалил и гладил и это выглядело здорово. - Чем больше говорил Артур, тем больше решался, пользуясь тем, что он не видит альфу и говорить в темноту было легче. - И когда альфа его... пальцами... Он его... - решиться говорить всякие грязные слова было сложнее даже в темноте, но Артур снова напомнил себе, что альфа от него ждет, что Артуру не стоит его разочаровывать и через силу все же сказал это слово: - растягивал. Это было долго, и альфа казался таким ласковым, и он делал это так медленно, осторожно, а потом глубоко и наверное это здорово, чувствовать в себе все больше и больше пальцев и когда о тебе так заботятся и когда так аккуратно, если вообще бывает, что альфы такие аккуратные, ну, это же просто на камеру. Наверное, для омег. - Когда самое страшное было позади Артур словно бы даже набрался смелости и даже вздохнул в руки, чуть расслабившись. - Но это так замечательно выглядело. А потом он брал омегу сзади и так крепко его обнимал, держал в свои руках, словно заворачивал в себя. Словно защищал от всего, укрывал, заботился и омега принадлежал ему и когда альфа был глубоко внутри это казалось так... так... - Артур медленно опустил руки, кусая губы, шмыгнул носом, стараясь не расплакаться и резко, обиженно и виновато вытер глаза: - Простите, я знаю, что так не бывает. Это было не по-настоящему. Постановка и видео для омег, да, я понимаю. Моргана мне специально показывала такое, чтобы я не боялся и чтобы доказать, что отец не прав. Но вы не думайте, я правда понимаю, я знаю, что отец говорил правду, а Моргана просто в пику ему... Вы просто спросили... Если нужно, я потом посмотрю настоящие видео, как бывает на самом деле. Или сам узнаю. - Еще раз шмыгнув носом неубедительно улыбнулся Артур и осторожно потянулся к альфе. - Простите, я все не то говорю. Что мне нужно делать?