Артур был извращенцем и всё, что он мог, так это принять этот факт и жить с ним. Ну и да, хорошо, это было не совсем всё, что он мог сделать - ещё он мог бороться с этим всю жизнь, держать свои отвратительные, маленькие секреты в стальном кулаке и никогда их себе не позволять. И, в общем-то, Артур планировал сделать и первое, и второе. Или, скорее, планировал сразу после того, как один раз в жизни, первый и единственный, пойдёт у своих извращений на поводу. Просто, чтобы знать каково это и не задаваться этим вопросом теперь всю оставшуюся жизнь. Артуру казалось, что знать это было лучше, чем всю свою жизнь сходить с ума без ответа на вопрос - каково это, если ты себя отпускаешь? Как ты чувствуешь себя, потакая своим извращениям? Сделало бы это его счастливее? Разочаровался бы он? Артуру казалось, что он сможет жить дальше, держа свои извращения на коротком поводке только если будет знать ответ на этот вопрос.

Помимо того, что Артур не окончательно ещё распрощался с моралью, раньше его сдерживал отец. Он знал, что если Утер узнает, то мало Артуру не покажется. Он, на самом деле, ожидал что угодно, от телесных наказаний до детского дома или хотя бы маленькой армии врачей, если отец вообще захочет с ним возиться. Но с тех пор, как Артур представился, как омега, проблема с его отцом напрочь отпала. Не было ни телесных наказаний, ни врачей, ни, даже, детского дома. Отец точно бы просто забыл, что у него когда-то был сын. Поначалу, когда он ещё появлялся дома, он не смотрел на Артура, не говорил с ним и не обращал внимания на его приветствия, проходя мимо, словно Артур был призраком в фильме, а потом Утер и вовсе перестал появляться дома. И Артур знал, что это значит. Это значило, что отец больше не признавал его и, скорее всего, вышвырнет его из дома сразу же, как Артуру исполнится восемнадцать. Артур ещё не знал, что он будет делать, когда ему нужно будет уходить и куда он пойдёт, но всё, что он мог, так это учиться как можно лучше, надеясь, что сумеет получить стипендию и поступит куда-то, где есть общежитие. И то был единственный план на жизнь, который был у Артура.

Ну и ещё у него было его маленькое извращение, которое в свете статуса омеги всё объясняло. Отец всегда пренебрежительно относился к омегам и, видимо, хотя бы в отношении Артура он был прав. Артур был извращенцем и бежать от этого было глупо.
И так он возвращался к той ситуации, когда решил, что один-единственный раз может позволить себе больше, может быть именно настолько испорченным, каким он был на самом деле. Один раз он может разрешить себе это, а потом никогда больше не разрешит этой своей отвратительной стороне поднять голову.

Именно так он и оказался в этом клубе в этом костюме. Чёрные чулки приятно обхватывали голени и бёдра, особенно хорошо ощущаясь на чувствительной после бритья коже. Широкая юбка с этим жёстким, объемным материалом, названия которого Артур не знал, красиво кружилась вокруг, когда Артур опускал глаза и позволяла чувствовать себя невероятно хорошо. И от того, как прохладный воздух ощущался под ней, и от того, что Артура потряхивало от мысли, что он в самом деле себе это разрешил. Кожаный карает плотно обхватывал рёбра, а белая, натяжная ткань в лифе удачно растягивалась и, наоборот, собиралась, не слишком заостряя внимание, что в лифе на самом деле ничего не было. Красная накидка с капюшоном и вовсе были идеальным вариантом, чтобы скрыть слишком широкие плечи и, заодно, волосы и лицо.
Когда Артур выбирал костюм Красной Шапочки, он думал, что это хороший вариант, чтобы не выделяться слишком уж яркими красками, - если не считать красный яркими цветом, но на Хэллоуин это было почти так, - и чтобы затеряться в толпе, уверенный, что таких костюмов вокруг будет полно.
Ну, как оказалось, у него были другие замечательные плюсы, такие, например, как напитка с капюшоном, скрывая самые неудачные места Артура, если, конечно, не брать в расчёт ноги, совсем не такие стройные и худые, какие должны быть у омеги. Ну, как омега, Артур весь выглядит плохо и хорошо, что хотя бы часть своего уродства он мог спрятать, хотя идея прятать всё это под извращением, быть может, было не лучшим решением.

Чёрные туфли-лодочки на небольшом и широком каблуке и женское бельё с бантиками были двумя единственными вещами, в которых Артур сомневался до последнего и которые решил надеть, просто чтобы прочувствовать всё стороны своего извращения, даже те, которые ему могли бы не понравится. Насколько ужасно то, что эти вещи нравились ему чуть ли не больше всего? А ведь соревноваться с юбкой и чулками было по-настоящему сложно.
Артуру всё это слишком нравилось, но учитывая, что он был извращенцем, оно было и понятно.
Только сегодня. Один-единственный раз.

В клубах, на самом деле, Артур не был никогда и сегодня тоже не собирался. Он думал, что просто погулять по улицам, надеялся, что ему хватит мысли, что он вообще вышел в таком виде из дома, но, как оказалось, для такого, как он, этого блога недостаточно. Он хотел оказаться в толпе людей. Он одновременно боялся, что его увидят и хотел, чтобы его заметили, хотя бы вскользь, хотя бы случайно задержали на нём взгляд. Это было единственное, чего он хотел - быть видимым. Быть может, это могло бы привести его в беду, но Артур не особенно в это верил. Кому он вообще мог понравиться? Даже извращенцы хотели бы видеть в своих руках красивых, стройных и хрупких омег, а Артур, даже среди омег умудрился быть уродом. Скорее уж он мог стать предметом насмешек, но в его случае и это было хорошо. Может, это привело бы его в чувство или хотя бы оставило хотъ какие-то плохие воспоминания, потому что пока ему всё слишком нравилось.

На пороге в клуб охранник было задержал на Артуре оценивающий взгляд и он уже считал, что тот его развернет, но в последний момент он оглядел весь костюм Артура и хмыкнув, странно усмехнувшись, вдруг пропустил его. Артур не понял, что это значит или почему его не прогнали, но он точно не был намерен спорить.
Внутри было людно и шумно, люди в самых разных костюмах пили и танцевали, свет мигал, а запахи смешивались так, что выбивали дух. В первый момент Артур замешкался, не уверенный в том, что он делает. Почему он решил, что это хорошая идея? Что на него вообще нашло?! Он, конечно, должен был уйти, но стоило ему только не оглядываясь сделать шаг назад, как он на кого-то налетел. Сбивчиво извиняясь, - так тихо, что за музыкой и голосами его вряд ли вообще было, - он обернулся, да так и замер, глядя в голубые глаза потрясающе красивого альфы. Высокий, уверенный, с такими красивыми глазами, острыми скулами, курдами, которые обещали такие сладкие поцелуи, - или Артуру так казалось, откуда бы ему, в конце концов, было знать? Он никогда не целовался, - тёмными чуть вьющимися волосами, в которые хотелось запустить пальцы и аккуратно подстриженной бородой, в которой почему-то хотелось прижаться щекой. И запах... Вопреки всему, что было намешано в клубе теперь, когда Артур был так близко, он чувствовал, как замечательно пахнет этот альфа. Как великолепно и правильно он пах, так, что этим запахом хотелось пропитаться, в него хотелось завернуться, ему хотелось принадлежать.
Да, именно этого Артуру и хотелось.
Он сглотнул, нервно и смущённо улыбнувшись альфе... А потом вдруг вспомнил, как выглядит и в ужасе отшатнулся, чуть не навернувшись на каблуках.

- Простите, - спешно и сбивчиво пробормотал он, опуская глаза и пряча лицо. - Извините, я не хотел вас задеть. Я уже ухожу.

И ненавидя себя за всё разом, собрался шагнуть в строну. От мысли, что о нём теперь будет думать такой потрясающий альфа, - даже если у Артура в любом случае не было с ним шансов, - хотелось плакать. Почему обязательно единственный раз в жизни, когда Артур позволил себе быть уродом и извращенцем, он должен был встретить альфу своей мечты? Судьба, должно быть, за что-то его ненавидит.

Ну, Артур точно не думал, что альфа-его-мечты вообще захочет заговорить с ним, после того-то вида, в котором он перед ним предстал. Или трогать его. Или удерживать. Боже, он в самом деле удержал его? Артур для верности даже бросил быстрый, короткий взгляд на свою руку, просто, чтобы убедится, что ему не кажется, что чужие пальцы в самом деле сжимают его предплечье, не дают смешаться с толпой и что пальцы эти принадлежат его потрясающему альфе. Для этого Артур для верности проследил от них выше, от запястья до самого плеча и снова взглянул в лицо потрясающему альфе, который все еще смотрел на него и ждал ответа.

- Я? - переспросил Артур недоверчиво и от бури эмоций голос его дал глупого и позорного петуха. Он смущенно закусил губу, в ужасе распахнув глаза, боясь даже подумать, что тот о нем подумают, откашлялся и попробовал еще раз. - Вы это мне? Вам... нравится? - Уточнил он совсем смутившись, нервно прикусив нижнюю губу и неуверенно еще, но с надеждой улыбнувшись. Потому что, кажется, его сложно было понять по-другому, да? Даже Артуру.

И стоило только на одно мгновение допустить мысль, что альфа в самом деле не смеется над ним, как у Артура в один момент просто голова закружилась от восторга. И от того, что тому могло понравится и, на самом деле, от того, что он говорил. "Шикарная малышка", серьезно? Он в самом деле называл такого неказистого омегу, как Артур, "шикарной малышкой"? Ну, как бы Артуру не стыдно было в этом признаваться, он хотел бы быть "шикарной малышкой". Или просто "малышкой". А еще лучше, малышкой для своего великолепного альфы, хотя, конечно, этот альфа его вовсе не был, но если он хотел провести время с Артуром, то Артур будет просто идиотом, если упустит это.
Тем более, он уже так далеко зашел.

Даже не пытаясь вырваться он потянулся свободной рукой, ухватившись за подол юбки, чуть отодвигая ее в сторону и все еще покусывая губу и улыбаясь все еще смущенно, но уже чуть смелее, решил уточнить:

- Я в самом деле не глупо выгляжу? - уточнил он смущенно, а затем, улыбнувшись шире, решился: - Меня зовут Артур и я здесь один. И... - решиться на следующие слова было вдруг и страшно и волнительно, сама мысль о них пьянила смелостью и Артур задержал взгляд на лице альфы, чтобы решиться. Чтобы набраться смелости рискнуть, потому что что еще стоит риска, как не альфа твоей мечты? Так что улыбаясь смущенно и с надеждой одновременно он, чуть неуверенно, но все же решился закончить: - И это будет очень мило с вашей стороны, если вы позаботитесь обо мне сегодня вечером.