Артур увидел это случайно, когда смотрел по телевизору свой любимый мультик, "Меч в камне", где мальчик с таким же именем, как и он, должен был однажды стать великим королём, а смешной бородатый волшебник с таким же именем, как и у его папочки, собирался ему помогать. Артуру то и дело сквозь смех хотелось кричать: "всё было не так", но он понятия не имел, откуда это взялось, потому что знать не знал как было и было ли вообще, а потому всегда молчал, хотя и много смеялся, особенно когда Мерлин сражался с ведьмой.

Так вот, это было хорошее утро хорошего дня, они с палочкой проснулись как и всегда, он приготовил им завтрак, а потом оставил Артура у телевизора сказав, что ему нужно немного поработать, но они обязательно поиграют чуть позже. И хотя Артур и любил этот мультик, на самом деле он очень ждал, когда папочка освободится и они снова будут играть и проводить время вместе.

Не хорошо было так говорить, но на самом деле Артур считал себя самым-самым-самым счастливым мальчиком на всей-всей земле. Он жил в очень красивом доме вдалеке от города, который был грязным и опасным, он мог много гулять, играть на улице и лазать по деревьям, - у него уже был свой замок на дереве, Камелот, - а ещё у него был самый замечательный папочка, который его очень любил, много обнимал, играл и делал Артура счастливым. И Артур тоже хотел делать его таким же счастливым, он даже прямо спрашивал об этом папочку, но тот только улыбался, обнимал его, целовал и говорил, что ему достаточно, что Артур живой, здоровый и рядом с ним. Этого, конечно же, было недостаточно и Артур это точно знал, хотя бы я потому, что был уже не таким уж маленьким чтобы попадать у краткой и на всякие взрослые фильмы с поцелуями и не только, но... Ну, на самом деле Артур никогда не хотел, чтобы у папочки для того был кто-то другой. У него был Артуру и Артур хотел бы давать ему всё, делать его счастливым всеми способами, всех ему заменять и быть для всего, что папочке только могло понадобиться. Но как об этом поговорить он никак не мог решить.

Если что-то и огорчало Артура, так это то, как мало они с папочкой были похожи. Словно бы совсем и не родственники и Артур знал, что бывает и так, но это было так страшно, что оно всегда боялся спросить.
А потом он увидел это объявление.

На экране строгая женщина с тёмными волосами говорила о том, что вот уже много лет, как похищен сын какого-то политика и тот продолжает его искать. Что он щедро наградит за любую информацию и готов оплатить любой выкуп. Политика звали Утер Пендрагон и когда его показали на экране он был строгий и собранный и Артур ещё удивился, что он не очень-то похож на грустного отца. Его бы папочка был совсем другим, если бы Артура у него похитили. Артур в этом даже не сомневался. Хотя в этом мужчине Артуру словно был показалось что-то знакомое, но он был политик, может, Артур случайно что-то где-то когда-то видел? Он не знал и вообще-то ему было не очень интересно он разве что немного сочувствовал этому человеку, а потом друг на экране появилась фотография и Артур так и замер. Это был он. Это было его лицо! Может, не совсем точно, но женщина сказала, что фотография восстановлена с помощью компьютерной программы или как-то так, так что не все могло быть точно, но... это точно был Артур. И если так задуматься, женщина сказала, что так и звали пропавшего мальчика. Артур Пендрагон.
Прямо, как и его.

После рекламы мультик снова продолжился, но Артур уже ничего не видел, сидя на полу и невидяще глядя перед собой.
/того не могло быть. Не могло же, правда? Папочка он бы... он...
Он его похитил? Почему? Зачем? Артур не знал, как к этому относиться. Ему не понравился мужчина по телевизору и он очень любил своего папочку, он ни за что не хотел бы поменяться обратно, но это значило, что они были не родными и папочка всегда может передумать или Артура могут у него отобрать или...

Он почувствовал, что плачет, только когда щекам стало холодно и щекотно. И сердце билось быстро-быстро.
Артур осторожно поднялся и, на дрожащих ногах, направился к папе в кабинет. Он был так растерян и огорчен, что даже не постучал. Открыл дверь, да так и замер на пороге, не решаясь сделать и шага.

- Папочка... - начал он дрожащим голосом, ужасно испуганный тем, что собирается спросить и точно бы не в силах себя остановить. Он всхлипнул, шмыгнул носом и неуверенно продолжил: - Ты... ты меня похитил?

Папочка... или Артур не знал точно, как теперь правильно, но он сразу кинулся к не у, так же, как и всегда, сёл перед ним, сжал его руки, заглядывал в глаза и был таким хорошим, что у Артура слезы из глаз покатились. Он сморщился, досадуя на себя и не в силах успокоиться и крепче сжал ладони па... его ладони в своих руках.
Он только ко покачал годовой на оба глупых вопроса, разом отрицая и своё разочарование желание вернуться. На самом деле, как бы там ни было, Артур никогда не хотел себе другого папочку, даже если тот человек из телевизора потерял его, искал и готов был за него платить. Артуру вообще не нравилась мысль, чтобы за него платили, как за игрушку в магазине. Вот его папочка... его... он бы никогда никому не стал бы платить за него и выглядел бы совершенно другим.
Ну, или Артур так думал, а теперь он даже не знал. Совсем не знал.
И это осознание окончательно довело его до слез, он разрыдался в голос, вырвал руки из рук па... вырвал руки и кинулся вперёд, крепко обнимая его за плечи и утыкаясь носом ему в шею.

- Я т-тебе не родн-ной! - сквозь всхлипы, заикаясь, прорыдал Артур. - Значит ты мне н-не пап-почка! Знач-чит я т-тебе ник-кто! - даже говорить это было ужасно и Артур только крепче обнял его. - Знач-чит т-ты можешь вер-рнуть меня обратно если я тебе разон-нравлюсь и завест-ти себе кого-то родн-ного. А я остан-русь без па... теб-бя. А я хочу всегд-да быть с т-тобой! Я хочу, чтобы т-ты был мне пап-почкой всегда-всегда, а т-ты теп-перь мне даж-даже н-не п-папочка! - И окончательно разрыдавшись, так, что больше и слова не мог вымолвить ткнулся носом ему в шею и замолчал.

В руках у... у папочки было хорошо и Артур бы мог бы чувствовать себя глупо из-за того, как быстро тот мог его утешить, но на самом деле глупо это совсем не было, как и неправильно. Папочка всегда находил для него все самые нужные слова и Артур мог только удивляться, откуда он на самом деле знает все-все-все, что его, Артура, волнует?

- Я правда единственный? - все еще всхлипывая, но уже не рыдая так, как только что теперь, находясь в руках папочки, на его коленях, в его спальне, так близко-близко к нему. - И ты совсем никого себе не заведешь? И даже если я тебе не родной я все равно буду у тебя только один-единственный мальчик? - Уточнил он, неохотно и осторожно отпуская папочку одной рукой только чтобы вытереть рукавом глаза и нос и устроиться в его руках удобнее, прижимаясь к нему и положив голову ему на плечо. - И девочку. - Подумав, тише осторожно добавил он. - Я хотел бы быть у тебя только один. Это же ничего? - Уточнил он осторожно, еще тихонько шмыгая носом, окончательно успокаиваясь. Он совсем расслабился в его руках, обмяк, усталый после пролитых слез и переживаний и прижимаясь к папочке, устроив голову у него на плече, принялся рассеяно теребить его рубашку, играя с пуговицами. - И я хочу, чтобы ты был моим папочкой. Моим единственным папочкой, потому что я очень люблю тебя и хочу быть для тебя единственным мальчиком. Чтобы никто больше тебя так не называл. Это нормально? - Уточнил он осторожно, накрыв пуговицу, которую теребил в пальцах, ладошкой и подняв глаза на папочку. - Ты же не будешь на меня злиться из-за этого? Что я жадный или капризный, потому что я просто... просто... - Артур сбился, нахмурился, не находя себе оправданий и, насупившись, опустив глаза тихо признался: - Просто ни с кем не хочу делиться своим папочкой. И никогда не хочу с тобой расставаться.

Когда папочка так говорил, вся ситуация в самом деле словно бы поворачивалсь в другом ракурсе. Он выбрал Артура, он хотел себе Артура, он забрал себе Артура. Все, что связанно с похищенияями, могло бы звучать страшно, но не когда речь шла о его папочке, который всегда любил его и заботился о нем. И если он забрал Артура, значит так было правильно, Артртур теперь в этом не сомневался, он только боялся... Он боялся... С другой стороны, это уже не имело значения, теперь, когда папочка его переубедил, но все же Артур не чувствовал себя до конца переубежденным, папочка продолжал спрашивать и разве не было бы правильно сразу сказать ему все? Поговорить обо всем, на что Артур так долго не мог решиться? Раз уж они были сегодня такими честными и Артур узнал так много важного.

Он вновь стал смущенно теребить в пальцах одну из верхних
пуговец на рубашке папочки, повернул голову, почти пряча лицо на его плече и глубоко вздохнув, набираясь смелости, наконец заставил себя говорить обо всем, что раньше скрывал от него:

- Я ты всегда говорил, что тебе достаточно, что со мной хорошо и что мы вместе, но, папочка, я же уже не маленький... Я знаю, что этого недостаточно. Я видел фильмы, не много, но... Они все одинаковые. Там никто не счастлив только от того, что у них есть сын или дочка, они все счастливы с кем-то взрослым, кого они целуют, обнимают, с кем возятся в кровати... Я боюсь... Я хочу... Что ты... Что мой папочка...- Артур сбился, смутился, понял, что у него снова щиплет глаза и дрогнул голос, но он просто не мог снова вести себя, как маленький сейчас, когда у них был этот самый-самый важный разговор. Артур шмыгнул носом, ярости потерся лицом о плечо папочки, стирая выступившие слезы о его рубашку и кусая губы, злясь на себя, постарался побыстрее закончить: - Я хотел бы, чтобы папочке было со мной хорошо и так. Чтобы тебе не нужно было никого искать для этого, чтобы ты был счастлив со мной, чтобы я был у папочки для поцелуев, объятий и всего этого в постели. Чтобы я мог всех-всех заменить для своего папочки и ему было бы хорошо только со мной. Я еще не взрослый, но если это так важно, я же буду и я все равно уже не маленький мальчик. Я всегда думал об этом, а сегодня узнал, что я даже не родной тебе и испугался, что не смогу... Что никогда не смогу... Ни как сын, ни как все это, как в фильмах... И мой папочка найдет себе кого-то и... - Глаза защипало сильнее и Артур заставил себя замолчать прежде, чем снова разрыдался, все еще пряча лицо на плече папочки и яростно кусая губы.