Как хорошо, что для встречи он выбрал именно такой вариант одежды. Прям возникло детское желание себя по головке погладить, приговаривая "Алмаз хороший".
Не будь Даймонд столь продуманным, юная Принцесса непременно бы увидела, какие гримасы ее ухажёр умеет строить при одном только упоминании Селены.

А ведь лично с самопровозглашенной Королевой присвоенной ею планеты Алмаз действительно не знаком - они никогда не были официально представлены друг другу. И, пожалуй, с собственным контролем нужно что-то делать: встреча, вероятнее всего, когда-то действительно состоится, но если наследнику Империи при одном только имени самозванки-Селены готова изменить выдержка, страшно представить, в какую дипломатическую лужу он сядет, взглянув ей в лицо.

- Знакомство с Пресветлой Королевой станет честью для меня.

Он с трудом протолкнул эти слова через ставшую сухой и будто бы чужой гортань. Впрочем, благодаря все той же одежде, подобные моральные терзания едва ли были замечены Принцессой.

- Но мои намерения к вам столь серьезны, Ваше высочество... - добавляя весу своему романтическому признанию, Алмаз склонился в очередном поклоне. Не в столь глубоком, в отличие от первого, зато исполненного с куда как большим изяществом. - Я решил сперва заручиться Вашей поддержкой. Быть может, мне повезет, и мои чувства к Вам станут взаимными. Я готов...

Он смотрит на нее из-под полуопущенных ресниц, по-прежнему выдерживая наклон головы. Благодаря маскировке ресницы кажутся черными, что далеко от родного оттенка, но глаза - глаза Принца по-прежнему густого фиалкового цвета; никакая доступная немезийцам магия и техника оказалась не в силах это изменить, играя только лишь оттенками и глубиной тонов.

- Я готов сделать все ради этого. Не отталкивайте меня, - легкое прикосновение к ее руке - больше инстинктивный жест, чем следование рекомендации психолога, уверявшего, что подобные "маячки" в беседе будут полезны. В последствии таким же точно касанием Алмаз сможет вызвать у Принцессы отголоски тех эмоций, что она испытала в первый раз - остается надеяться на то, что смятение в девичьих глазах он истолковал верно, и эмоции эти - не неприязнь. - Не отталкивайте, Серенити.

Наверное, он даже немного увлекся - это ощущение вседозволенности рядом с ней... Что скажет проклятая Королева, узнав, что одним только движением пальцев он мог свернуть нежную шею ее дочери?

Узкие плечики, синие-синие глаза, тонкие, невозможно хрупкие запястья... Никогда еще никто не казался Алмазу таким беззащитным.

Ему всего-то и нужно - сжать пальцы крепче... боги, боги, это, должно быть, даже легче, чем изломить в ладони шоколадную плитку. Не лучше ли и правда прекратить этот фарс, протянуть руку - и...

... Он почти слышит, как хрустят по-птичьему тонкие косточки, чувствует, как крошится в его ладонях хребет, а пальцам становится нестерпимо-горячо, будто чужая кровь плеснула на них из-под ужасных ран - он готов выцарапывать их на этой молочно-белой коже собственными ногтями, врезаясь глубоко, до самой ее души...

Есть ли у нее душа?..
Есть ли душа у последыша той, кто явно ее лишена?

- Вы такая желанная, - шепчет он хрипло - в признании нет ни капли фальши, - и тянет ладони к ней. Пальцы нервно подрагивают, но он сжимает их прежде, чем прикосновение состоялось.
Опускает руки.

Контроль.
То, чего он лишится, стоит только дотронуться - и понять, что беззащитность и хрупкость Принцессы не мнимая.
Стоит только понять, что сломать ее _на_самом_деле_ так легко.
Слишком.

- Я околдован Вами, Принцесса, - и это тоже правда. - Но не волнуйтесь, я умею держать себя в руках и не сделаю ничего, что вам навредит.

А это - почти правда. Вряд ли в ненависти Алмаза к династии Белой Луны есть место этому "навредит", он рассчитывает сразу на их повальную смерть. Или, по крайней мере, на "очень страдать" и "сдохнуть в муках".
Навредит - это прям какое-то детское слово.
А Даймонд не любит лгать.

Он не больно отслеживает реакцию девушки сейчас - Алмазу нужно восстановить прежнее расположение духа, затереть чем угодно навязчивые болезненные мысли о Принцессе, что полностью в его распоряжении. Убедить себя в том, что нет ни капли смысла в том, чтобы поддаваться слабости, душевному порыву, что план, четкий, продуманный, разрабатывался не для того, чтобы растоптать беззащитную девчонку. Он ради красивой, изощренной мести, во имя Рода, ответственность за который пала на плечи Принца, ради возвращения Магии, Силы, восстановления Справедливости.

Привычные действия подходят лучше всего для того, чтобы успокоиться. Повинуясь все той же техномагии - идентификационной карте - одна из панелей комнаты отъехала в сторону. Со стороны, должно быть, казалось, что стена ее "всосала" в себя - на деле в глубине была практически неразличимая полость.

За перегородкой оказалось пространство, едва ли не в разы большее, чем то, в котором очнулась Принцесса. Мебелировано оно было с задумкой о проведении переговоров с планетами Альянса (конечно же, нереализованного), так что в нем наличествовали и колонны, и расписные фрески, и зеркала в вычурных рамах, и тяжелые занавески на искусной имитации огромных, во всю стену, витражных окнах.

В общем, как резюмировал некогда Советник Алмаза, Оливин, едва только войдя сюда - все достаточно безвкусно и пафосно, чтобы представители других планет чувствовали себя как дома.

А еще здесь был стол, накрытый практически к пиру: Даймонд понятия не имел, чем питаются Лунные Принцессы, но постарался это компенсировать хотя бы количеством выставленных блюд.
Большую часть оных приготовил бортовой компьютер из воссозданных искусственным путем продуктов, что, как Алмаз подозревал, будет на других планетах расценено как какое-нибудь "чернокнижие". Но он не намеревался посвящать свою пленницу в подробности происхождения еды.

- Прошу, - приглашающе повел он рукой. Оставалось надеяться, что девушке хватит слов, чтобы начать шевелиться, и трогать ее не придется - Даймонд, конечно, успокоился, но искушать себя не хотелось.

Мужчина даже резной стул отодвинул, заботливо предлагая Принцессе присесть.

И примерно в этот же момент заметил краем глаза какое-то движение.
Он дернулся и, уже наперед зная, что увидит, все-таки повернул голову. Алмазу хватило выдержки сделать это как бы между прочим, чтобы отсечь ненужное внимание со стороны Селенити. Хватило выдержки и чтобы не таращиться непочтительно на то - вернее, ту - что он узрел.
Дыхание Принца, впрочем, все равно сбилось, а сердце, сделав непозволительный кульбит внутри, застряло где-то в легких, заставляя-таки подавиться и самым непозволительным образом закашляться.

- Прошу прощения, - просипел мужчина. И, уже не задумываясь более о том, чтобы сохранить лицо, поспешно кинулся закрывать зеркала.
Их было немного - всего три.

И в каждом поочередно отражалось лицо его богини.

В первом - любопытствующее. Богиня вытягивала шею и, кажется, даже стояла на цыпочках, смешно вытягиваясь вверх. Именно это зрелище и застал Алмаз, бросив первый взгляд на зеркало.

Во втором - уже недовольная, она даже успела погрозить пальчиком будущему императору прежде, чем он задернул занавеску.

А в третьем - на хорошеньком лице ее читалось откровенное изумление.
И вот тогда Алмаз понял, что попал - вопреки его стараниям, Нехеления увидела, кто именно "гостит" здесь. Увидела и явно порицает - удивление на лице сменилось неодобрением: складочка, залегшая меж бровей, сделалась резче, у уголков губ обозначились резкие морщинки...

Стареющее, скорбное лицо богини - было последнее, что увидел Алмаз прежде, чем их разделил бархат занавесок.

Он отвернулся прочь, не давая себе и шанса на сожаления. Богиня сделала много для их рода, потому что "не дать погибнуть" - это уже много. Она поделилась с ними знаниями, подарив возможность выжить и дальше, но...

Алмазу всегда казалось, что этого недостаточно.
Если она правда божество, то где же ее "божественное вмешательство", которое карает виновных и возвращает почти истребленной расе былую мощь? Да, она даровала им технологии, хотя до многого поколение за поколением немезийцы доходили своим умом, используя, по сути, крохи знаний, дарованных богиней, а ведь достаточно было вернуть им Магию!

Но Нехеления предпочла обойтись подачками там, где могла бы выдать целый кусок, а потому, на взгляд будущего Императора, рассчитывать на нее и отчитываться перед ней он был не обязан.

Одно хорошо - явление богини вконец убрало былые переживания касательно Серенити и ее беззащитности, и теперь Алмаз мог быть тем, кем планировал казаться с самого начала: таинственный поклонник, нежный, заботливый воздыхатель.

С заботы он и решил начать, легко подхватывая со стола бутылку и наклоняя горлышко над изящным бокалом:

- Вина, моя Принцесса?

Голос звучал обволакивающе-мягко.

Отредактировано Diamond (2017-01-25 17:58:12)