С этим я участвовал в конкурсе с ограниченным числом слов, так что обоснуй часто не хватало места впихнуть.
Теперь меня не ограничивают восемь сотен слов, но корректировка я пока еще не занялся. И не знаю, когда замусь и займусь ли вообще. Я выкинуть что-то хочется, так что вот

Название: "А, может быть, это судьба?"
Пейринг: Калаверайт/Свинцовая Ворона
Жанр: драма, роман
Тип: юри
Рейтинг: G
Статус: закончен
Отказ от прав: "Bishoujo Senshi Sailor Moon"(с) Takeuchi Naoko
Предупреждения: нет

1.

Кермисайт говорила, что отношения похожи на огонь. Его должны разжигать двое, и тогда это невыразимо прекрасное, неуправляемое пламя вознесется до небес, увлекая с собой обоих.
Керми была самой юной из них, самой романтичной и наивной. И ее жизнь была самой яркой и искренней в сравнению с жизнями остальных сестер.
Бертьерайт сравнивала отношения с партией в шахматы. Двое начинают издалека, с пешек, постепенно открывая ходы более сильным фигурам. Развитие отношений невозможно без стратегий, в них нужно уметь грамотно разыграть не только ферзя, но и каждую пешку.
Берти всегда была самой расчетливой из них, но ее нельзя было в этом упрекнуть. В молодых людях она больше всего ценила подарки.
Петсайт была из них единственной, кто говорила не об отношениях, а о любви, и так, словно о цветке. Прекрасном и хрупком, что требуется постоянной заботы и что ни в коем случае нельзя прятать под стеклянным колпаком, иначе даже порыв ветра сумеет переломить тонкий стебелек. А еще его обязательно должны растить двое.
Последнее она произносила с улыбкой, но столько горечи в ней было, что сердце сжималось.
Калаверайт не нашлась бы, как описать романтические отношение между людьми, и именно это считала причиной тому, что за все время жизни на Земле так ни разу и не сумела завязать хоть сколько-нибудь продолжительные отношения. Но, хотя напоказ Клер относилась к своему одиночеству небрежно, в тайне она надеялась, что когда-нибудь все изменится.
Перемены и правда пришли - ветер подул с неожиданной стороны.

Они встретились случайно, как обычно и происходит со встречами, кардинально меняющими жизни людей. Это была всего лишь случайная прохожая, пришедшая на помощь Клер, но случай этот почему-то занял все мысли девушки.
С тех пор, все чаще бывая в парке, в котором произошла встреча, Калаверайт искала свою случайную спасительницу и даже находила ее, но ни разу бывшая преследовательница так и не решилась подойти к незнакомке.
Несколько раз Клер хотела посоветоваться с Берти или Петс, но сколько она не подходила к сестрам, разговора никак не получалось. Тогда девушка решила для себя – если четырнадцатого февраля рыжеволосая спасительница появится в парке, Калаверайт осмелится подойти а ней.
Никогда еще она не ждала этого романтичного праздника с таким волнением и таким страхом.

Вороне нравится этот парк, и, хотя госпожа Галаксия позаботилась о том, чтобы у ее слуг было не слишком много свободного времени, иногда Карасума позволяла себе прогулки в одиночестве и короткий отдых от миссии, битв и, конечно же, Серены. Такой наивной и такой дорогой, такой невозможной, такой…
Карасума старалась отдыхать и от этих мыслей тоже. Ни к чему они были. Серена – ее напарница, о которой она старается заботиться, и это никогда не должно измениться.
Прогулки помогали собраться с мыслями, разобраться в себе, принять важные решения. А еще здесь Ворона как нигде отдыхала после битв с местными воинами. Каждая новая битва давалась ей все с большим и большим трудом, и, узнай об этот госпожа Галаксия, скорее всего уже бы…
- Здесь не занято?
Чужой голос заставил Акане вздрогнуть от неожиданности, и девушка, резко подорвавшись с место, напряженно уставилась на смутно знакомую девицу, что замерла от нее в двух шагах. Она дружелюбно улыбалась, но явно была растеряна – вероятно, не ожидала столь бурную реакцию.
И впрямь, глупое поведение.
- Все твое, – хмуро бросила Карасума, коротко кивнув на злосчастную скамейку, и направилась отсюда прочь, когда ее неожиданно схватили за руку. И прежде, чем Ворона успела вырваться, на ее запястье уже весел небольшой красный мешочек. – Что это такое, черт побери?! Что ты прицепилась ко мне?!
- Я… - к величайшему удивлению Вороны незнакомка замешкалась, моментально отдернув руку. А затем, смущенно фыркнув, неожиданно хлопнула Акане по плечу: – Ты что, впервые на этой планете? Не знаешь, какой сегодня день?
- И какой же сегодня день?
Этот вопрос, кажется, окончательно сбил с толку девицу. Она неожиданно залилась краской, поспешно отводя взгляд.
- Ты издеваешься, да? Ну что ж, пожалуйста, мне не сложно. Раз уж я решилась тебе признаться, то не думай, что мне так сложно произнести вслух, что сегодня День Всех Влюбленных. Мы с тобой почти не знакомы, но ты мне нра…
- Довольно, – Акане поспешно развернулась и направилась прочь.
Она не знала, что отвечать на признания. Тем более, такие внезапные. Да и не создана она, Свинцовая Ворона, для любви. С девушками или юношами – не важно, когда это все равно невозможно.

- Это тебе.
Сирена растерянно заглянула в красный мешочек.
- О, шоколад! – в голосе девушке слышалась совершенно детская радость, та, которая неизменно вызывала улыбку на губах Вороны. Именно за нее эта русалочка была ей так дорога. – Это мне, да? Подарок! Как мило! Сегодня какой-то праздник?
Карасума ответила не сразу.
- Если сегодня и праздник, я об этом ничего не знаю.
Ворона не создана для любви, и она не позволит себе об этом забыть.

2.

Ворона не любила “напрасные” мысли. К напрасным она относила мысли о смысле жизни и жизни в целом, мечтах и любви. Она вообще презирала всю эту метафизику, предпочитая размышлениям дела, и считала, что их с Сиреной партнерство лучшее подтверждение верности такого подхода. В их работе результат был на лицо – пока русалочка мечтательно вздыхала над чашечкой горячего шоколада, Карасума остервенело искала новые жертвы, проводила тщательный анализ, высчитывала вероятность нахождения звездного семени у того или иного человека. Акане знала – на “напрасные” мысли у нее банально нет времени, ведь каждый впустую прожитый день, каждая неудачная охота, приближает ее к смерти. Ее и эту безответственную русалочку, которая, кажется, никак не может понять, как же для них обеих важно наконец найти жертву, которая не обманет их ожидания.
Карасума не любила “напрасные” мысли, Карасума знала, что на них нет времени, и, тем не менее, та растерянная незнакомка вспоминалась ей время от времени. Сначала редко, но чем чаще Ворона замечала эту девушку в парке, тем чаще вспоминалась и та быстрая, нелепая встреча. Вспоминались дрожащие и такие холодные руки, вспоминался растерянный взгляд и какая-то отчаянная, боевая решимость. Хотя в первый момент девица показалась Акане просто романтичной дурочкой, сейчас, вспоминая ее взгляд, она должна была признать – было в нем что-то куда более серьезнее и взрослее, чем следовало из ее поступков... и чем было во взгляде русалочки.
Акане сама не заметила, как, прогуливаясь по любимым местам, она начала всматриваться в лица людей, но желала она встречи с той девицей или, наоборот, хотела вовремя избежать, Карасума не могла понять. И не хотела даже пытаться. Слишком сильно Ворону беспокоило то волнение, которое она испытывала, стоило только ей заметить в толпе ту, кого невольно искала. И каждый раз она старалась быстрее пройти мимо, а потом с головой уходила в работу, стараясь отвлечься, пытаясь забыть.

- А я сде-е-е-елала!
Карасума оторвалась от тетради и, хмурясь, удивленно взглянула на Сирену. Русалочка, по всему видно, была очень довольна собой, и ее заразительная улыбка не могла оставить равнодушной даже Акане. Девушка усмехнулась и кивнула, подбадривая подругу.
- Ну, что ты там сделала?
- Твою рабо-о-оту-у! Я нашла нам новую жертву! – и, прежде, чем Ворона успела что-либо сказать, Сирена уже подхватила ее за руку, настойчиво вытягивая из-за стола. – Пойдем же, пойдем же быстрее, мне не терпится побыстрее проверить, права ли я! Ах, - девушка мечтательно вздохнула, закатывая глазки, - а, может быть, это даже окажется обладательница этого яркого семени, серебряного кристалла. Почему бы и нет, да?
Сирене невозможно было сопротивляться. Ее улыбка плавила даже свинцовые сердца.

Карасума не могла поверить своим глазам. Она рада была бы считать это совпадением, злой шуткой, но даже судьба не обладает столь изощренным чувством юмора…
В косметическом магазине за прилавком стояла миловидная брюнетка, несмотря на строгость цветов ее одежды, и блузка, и узкая юбка смотрелись на ней невероятно хорошо, а правильный макияж делал ее красоту одновременно яркой и не вызывающей – такая девушка вызывала симпатию и доверие в косметических вопросах, но разве подобная особа может обладать звездным семенем? Вороне сложно было даже предположить, что может. Возможно, все было в предвзятости ее мнения? Ведь Карасума знает, как неразумно может вести себя эта девица, когда признается совершенно незнакомым особам в своей симпатии. Как она может дрожать, как смущаться… как умеет отчаянно бросаться в омут с головой… какой искренней может быть в своих чувствах… какой сильный может быть у нее взгляд…
Быть может, русалочка не ошиблась?
- Приготовьтесь, будет почти не больно. – Сирена ласково улыбнулась и вскинула руки.
Время вокруг Акане стало тягучем и вязким, и липким, будто сироп. Вот русалочка невероятно медленно поднимает руки, вот брюнетка испуганно прижалась к витрине с духами, вот взгляд ее переметнулся с синевласки на нее, Ворону, вот губы ее, изумленной, дрогнули:
- Ты?..
А потом что-то в ней изменилось. Всего лишь крупица времени, тысячная секунды – когда в ее взгляде появилось столько силы и упрямства? Когда она успела отстраниться от шкафа, шагнув им на встречу? Когда развела плечи, выпрямив спину? В какой момент она поняла, что происходит, и где научилась умирать, как воин? Но что сейчас больше всего беспокоило Карасуму – как, как она узнала Ворону?!
- Стой! – сделав шаг вперед, Акане быстро схватила Сирену за руку и излишне резко отдернула ее назад.
- Что-то не так? – напарница была удивлена и растеряна, мягкие губки приоткрыты, бровки вскинуты, но ее взгляд, внимательный и цепкий, не соответствовал облику. Сирена будто ждала этой реакции.
Неужели она все это подстроила?..
Акане с трудом подавила подозрительность и заставила себя не глядеть на брюнетку. Развернулась, не отпуская руки напарницы.
- Не трать понапрасну свои силы и мое время. Откуда у продавщицы звездное семя? Уж лучше предоставь всю работу мне.
Они уже переступали порог, когда до Вороны долетело чуть слышное:
- Спасибо…
Увы, сейчас Карасума точно знала – сегодня вечером она проиграет борьбу “ненужным” мыслям. Лишь бы суметь заснуть.

3

Некоторых людей сводит сама судьба. Она сталкивает их на улице, толкает в отходящий автобус, сажает на соседние места в кинотеатре. Она пересекает их дороги снова и снова, настаивая, навязывая им эти встречи.
А есть люди, которых эта же судьба разводит. Раз за разом она дает понять – вы не созданы друг для друга, вам не быть вместе. Вам никуда не деться от вашей судьбы.
Калаверайт всегда считала, что она не верит в судьбу, но что это, как не злая насмешка – та встреча в магазине? Клэр до сих пор не понимала, как она узнала в той крылатой охотнице свою рыжую возлюбленную. Не иначе, что рыбак рыбака… В конце концов, когда-то Калаверайт сама вместе со своими сестрами охотилась на людей и видела в их глазах тот же ужас, что сама испытала в момент нападения. И именно это воспоминание помогло и самой девушке победить страх. Страх – роскошь, которую она не заслужила. Бояться - это облегчение, все равно что слезы в момент грусти, но в свое время она сотворила слишком много зла и не успела еще достаточно искупить свою вину, не заслужив ни первого, ни второго.
Сейчас, вновь сидя на бортике фонтана, где когда-то, еще осенью, ей на помощь пришла рыжая незнакомка, Калаверайт задыхалась в попытках понять себя и свою любовь. Да и откуда взялась эта любовь? Сначала была только лишь благодарность – Клэр не привыкла к бескорыстному добру. Первый и последний человек, от которого она его получила, была Сейлор Мун, и потому, наверное, девушка воспылала столь яркой благодарностью к своей спасительнице. Которую так и не поблагодарила вслух… Да, это стало второй ступенью к любовью – чувство вины, желание сказать это самое заветное, “спасибо”, поиски в толпе рыжих прядей.
Третий ступенью стала нерешительность. Когда ей все-таки удавалось найти взглядом в толпе своего чернокрылого ангела, Калаверайт не решалась с ней заговорить, унося с собой домой разочарование в себе и память о чертах уже запомнившегося лица.
Вторая сестра не заметила, когда незнакомка заняла почти все ее мысли. Не заметила, в какой момент ее сердце начало биться чаще, когда в парке девушке удавалось найти Ее. Не заметила, в какой момент, еще робко и нерешительно, подумала – “а вдруг это и есть любовь?”.
Она не заметила так многого… А теперь Клэр должна была как можно быстрее со всем этим расстаться.
- С праздником.
Она не заметила много. И того момента, когда рыжая, такая знакомая незнакомка, оказалась рядом с ней – тоже. Калаверайт бы непременно попробовала уйти или хотя бы подскочила от неожиданности, если б от волнения ноги неожиданно не сделались такими ватными.
- С чем? – Она сама удивилась, насколько ровно звучит ее голос. Где все то волнение? Где сердечная дробь?
- С праздником. – Рыжая нахмурилась, кажется, пряча смущение за раздражением. Клэр не сложно было это заметить – она сама такая же. – 8 марта. Женский день. С праздником тебя. Или мне тоже нужно было дарить шоколад-пирожное?
- Нет, но... разве сегодня праздник? – девушка невольно улыбнулась. На памяти Калаверайт за всю ее жизнь на Земле в этот день никто ничего не праздновал. Да, был какой-то праздник, то ли девочек, то ли кукол, но он прошел пять дней назад.
- Праздник, праздник, – уверенно повторила чернокрылая, встряхнув в воздухе алым тюльпаном, который (бывшая преследовательница лишь сейчас заметила) протягивала Клэр. – Не в этой стране, так в другой. Какая разница, в конце концов? Ты же меня поздравляла с… ну, с тем днем. Я не люблю оставаться в долгу.
Клэр потянулась за цветком, но, уже коснувшись кончиками пальцев стебелька, замешкалась. В какой-то момент стало очень страшно, так же, как там, в магазине. Не потому, что ее незнакомка не человека и даже не потому, что все ее чувство сейчас – предательство. Предательство сестер и этой доброй девчушки, Усаги. Ведь сомнения нет – чернокрылый ангел враг Сейлор Мун. Страшно было от того, что, приняв цветок, можно понадеяться, поверить в то, чего нет. Как больно будет тогда?
- Боишься меня? – рыжая усмехнулась, но в глубине этой усмешки скрывалась какая-то тоска - боль, которую, кажется, даже она сама не замечала. – Верно боишься, ты ведь видела меня настоя…
- Нет.
Как бы больно не было – на этот раз она не испугается сказать. Это уже не то “спасибо”, эти слова и эти чувства уже намного важнее.
- Нет. – Клэр коснулась цветка, вместе с ним сжимая руку ангела и, наконец, встала, взглянув ей прямо в глаза. – Я боюсь поверить в то, чего нет. На подарок не нужно отвечать лишь за тем, чтобы не быть в долгу. Я дарила его не с поздравлениями – с любовью.
На мгновение губ рыжей коснулась улыбка, а затем она резко вырвала руку, отступив назад.
- Учи язык, – с усмешкой бросила она и, кивнув на оставленный подарок, развернулась и растворилась в толпе.

Язык цветов так многообразен, что всего его можно и не знать. Стоит запомнить лишь то, что алый тюльпан – признание в любви...

Есть люди, которых разводит сама судьба.
Клэр ласково касалась пальцем алого лепестка зная - она не верит в судьбу.

4.

- Это – ты!
Акане с сомнением взглянула на бурую, влажную кучу на каких-то подпорках со стороны спины, имеющую смутные очертания гуманоидного существа. Фигура получилась абстрактная, на любителя.
- А это что? – после паузы спросила девушка, указав носком сапога на подпорки.
- Крылья.
- Ясно.
Вновь повисло молчание. Истолковано оно могло быть двояко, но Калаверайт, кажется, не спешила оскорбляться. Впрочем, как и Карасума – восторгаться.
- Весна, снег такой, – первой не выдержала Клэр.
- Этот снег, твои руки – плохая комбинация, – наконец дала свою оценку Ворона, впрочем, не сдерживая больше улыбку. Если отбросить тот факт, что это грязное нечто должно олицетворять Акане, конструкция получилась забавная.
Клэр хмыкнула и любовно погладила по “крылу ” свое творение.
- Ну и пусть. Я рада, что мы вместе застали последний снег.

- Зима закончилась, снег тает… - задумчиво отметила Сирена, неожиданно нарушив тишину, царящую в их бутафорном офисе.
Губ Вороны невольно коснулась мягкая, такая непривычная для нее, улыбка - девушка вспомнила недавнюю прогулку:
- Да, я заметила.
Напарница отвлеклась от “косынки”, разложенной на зеленом пиксельном сукне монитора, и внимательно взглянула на Карасуму. Впрочем, расплылась в довольной улыбке в тот же миг, когда та перевела на нее вопросительный взгляд.
- Нет-нет, пожалуйста, я очень люблю, когда ты так улыбаешься! Даже, если радоваться нечему, все равно.
- Что ты имеешь ввиду?
Акане попыталась не дать взметнуться внезапной волне беспокойства, но страх и сомнения с поразительной скоростью охватили ее сердце, сбивая его в бешеный, неровный ритм. Только сейчас она осознала в полной мере, что в ее жизни впервые за долгое время появилось что-то еще, кроме поиска семян. Ее впервые что-то отвлекло, а, значит, Ворона могла упустить что-то, что происходило в "Galaxy Network".
- Снег тает, зима закончилась, - русалочка небрежно пожала плечами. – Госпожа Галаксия теряет терпение…
А затем она добавила совсем тихо:
– Неццу мертва… Ньянко ждет…
Сирена поспешила отвернуться, вновь изображая наивное огорчение тупиковой ситуацией на зеленом сукне, но Карасума успела заметить, как в уголках глаз напарницы сверкнули еле заметные жемчужинки слез.
Госпожа Галаксия теряет терпение.
Госпожа разговаривала с русалочкой, пока Акане не было.
Госпожа дала понять, что не собирается ни ждать, ни миловать.
Как только Ворона посмела хотя бы подумать о том, что может позволить себе быть с кем-то? Как можно быть такой непроходимой идиоткой?

Ворона вряд ли когда-нибудь забудет этот парк, вызывающий в ее душе столько нежности и столько боли. Так же, как и это лицо…
- Жаль, что я не могу с тобой связаться, приходится приходить и просто ждать…
Пустая болтовня, беззлобное ворчание, которому Ворона не могла не улыбнуться, хоть улыбаться сейчас совсем и не хотелось. И - чуть слышное:
- Это наш последний снег.
Акане не глядя нашла ладошку Клэр, слегка сжав ее. Та замерла, словно боясь спугнуть это нежное прикосновение, и неловко улыбнулась Карасуме.
- Как-то это грустно звучит. Еще недели две он точно пролежит…
Слишком мало… От этих слов только больнее.
- Да, я знаю. Но сегодня – последний для нас. Совсем последний.
Карасума была уверена, что Калаверайт с первого раза поняла истинный смысл ее слов, но боится принять их. Зачем тянуть, зачем делать больнее? Ворона всегда считала, что рубить надо с плеча.
Клэр взглянула не нее потерянно, теперь сама отыскав и крепко сжав ее ладонь.
- Нет… - не голос даже, лишь движение губ.
Как же Ворона сейчас хотела отвернуться, но этого облегчения она не заслужила.
- Прости. – Грудь сдавило, стало сложно дышать, выдерживать взгляд Клэр было почти физически больно. – Я в любой момент могу пропасть, и не честно с моей стороны…
Нет, не так. Надо быть хотя бы честной. Для нее.
- У меня есть важное дело, и я не могу отвлекаться. Прости.
Она не удивилась бы, если б получила пощечину, но удара не последовало. Клэр молчала, не сводя с нее такого странного, непонятного сейчас взгляда. Тянуть дальше было нельзя. Карасума поспешно отвернулась, легко высвободив руку, и уже сделала шаг в сторону, когда холодная, дрожащая ладонь неожиданно крепко сомкнулась на ее запястье.
- Послушай, я ведь ничего тебе не обещала! – Акане резко обернулась, привычно скрывая за злостью боль, но, увидев лицо девушки, осеклась.
Мокрые от слез щеки не вязались с ее взглядом. Тем взглядом, памятным по сцене в косметическом магазине, упрямым и колючим.
- Вы – их шестые противники. Остальные уже побеждены и почти все мертвы.
Дежа-вю. Она поняла с первого раза, но отказывалась принимать это знание. Нет, Ворона просто ошиблась. И лучше пусть Калаверайт замолчит, пока не сказала что-то еще.
- Ты уверена, что ты на той стороне?
Наверное, это месть.
- Ты уверена, что за это стоит умирать? Ты уверена, что ты на той стороне? Сейлор Мун и остальные… выслушай ее хоть раз.
Пусто и больно. Ее предали? Но ведь и Клэр ничего не обещала… Впрочем, все не важно. Ведь Карасума пришла сюда сегодня именно затем, чтобы все закончить.
- Иногда выбора нет, – коротко бросила она и, резко выдернув руку, быстрым шагом пошла прочь.
Лишь свернув за поворот Ворона, наконец, сорвалась на бег.

5.

Потеря любви – сложное происшествие, бывшей воительнице нелегко себя понять: она не ранена, но ей больно; никто не умер, но она плачет; она не больна, но задыхается.
Романтические сопли, и они, кажется, убивают ее.
Когда-то Клэр наткнулась дома на любовный роман Кермисайт, который старшая тогда цинично высмеяла. Керми тогда страшно обиделась.
Встреться Калаверайт с собой-тогдашней, непременно влепила бы пощечину.

- Тебе надо развеяться!
Цветущая Кермисайт незаметно возникла на спиной сестры, критично ее оглядывая.
- Очень надо... И чем раньше, тем лучше. Собирайся!
Керми, без сомнения, была влюблена – в такие моменты младшая была доброй, как сказочная принцесса, и столь же целеустремленно-навязчивой. Старшие в тайне сошлись во мнении, что счастливая Кермисайт абсолютно невыносима.
- Нет, спасибо, – предприняла слабую попытку отказаться Клэр.
- Никаких возражений, мы идем сейчас же! Я знаю отличное место.
- Хорошо, – уныло кивнула вторая сестра. – Но давай в другой раз.
- Нет-нет-нет, только сегодня! Это просто судьба, что именно сегодня в магазине смена Петс и Берти.
- Я не верю в судьбу, – машинально отозвалась старшая.
- Да какая разница? – легкомысленно отмахнулась младшая, утаскивая девушку за собой.

Керми не умела выбирать “отличные места” – им оказался праздник старшей школы Джубан. Усаги, как и остальные девочки, встретили их тепло, выбрав столик получше.
Клэр не смела даже глаза на них поднять – она предала их доброту. Но хуже было то, что сейчас, вместо того, чтобы просить прощения, девушка хотела кинуться к ним с расспросами: когда они последний раз видели Карасуму? Что она говорила? Все ли с ней в порядке?
Ужасные вопросы, которые было сложно удержать.
Минут через десять, когда все внимание девушек (включая неожиданно заинтересовавшуюся сестру) переключилось на солиста популярной группы, Калаверайт сумела ускользнуть из класса.
Боль и тоска неожиданно переросли в злость. На себя, у которой не хватает гордости, чтобы забыть. На сестру, которой на самом деле никто не важен, кроме самой себя. На сейлоров, вопреки добру и справедливости убивающих своих врагов.
И на Нее. За то, что Она дала надежду. За то, что позволила почувствовать, как это хорошо, быть с ней. И за то, что Она ушла не оставив от себя ничего, кроме нескольких крупиц воспоминаний.
Опять боль, опять нечем дышать.
Проходя по коридору, девушка случайно заметила какую-то суету на заднем дворе, а присмотревшись, так и замерла.
Там была Она. Одна, против такого количества сенши и, кажется, Карасума не собиралась отступать. Почему - Калаверайт поняла только тогда, когда смогла разглядеть, что же у той в руках. С этой ужасной пустотой Немезису уже приходилось встречаться на просторах космоса.
Клэр не слышала слов, но могла понять, почувствовать и отсюда – Карасума пришла умирать.
То, что происходило дальше, казалось нереальным - Клэр будто смотрела кино. Акане удалось отобрать у Сейлор Мун Кристалл, чем вызвала невольное восхищение бывшей охотницы.
А потом появилась еще одна Темная, что-то произошло, и Черная Дыра неожиданно вспыхнула, затягивая в свое бесконечное нутро ту, которую Клэр…
Калаверайт не заметила, в какой момент глаза заволокли слезы, а ноги ослабли, отказываясь держать девушку так, что она оказалась на полу. Хотелось кричать, но голоса не было. Внутри было так холодно и пусто, что, казалось, Клэр больше никогда не сможет жить так же, как прежде. Да что там, просто не сможет жить.
В глазах потемнело, и это неожиданно показалось девушке спасением. Последнее, что она видела, была яркая вспышка, несущая тепло и спокойствие.

Словно бы яркий свет снова ударил по векам, и девушка, судорожно вздохнув, рывком села.
- Сирена?!
- Прости, это всего лишь я.
Чужая рука коснулась плеча Вороны, мягко, но настойчиво укладывая ее обратно на подушку.
Акане, пытаясь справиться с собой, быстро огляделась – она была в уютной, но скромной комнатке: немного мебели, окно зашторено, но на пол все равно пробивается полоска яркого весеннего света. Карасума перевела взгляд, встретившись с мягкой улыбкой Калаверайт.
- Я почему-то думала, что у тебя будут белые крылья, – неожиданно призналась та, неловко отворачиваясь.
Акане усмехнулась.
- Я ведь Ворона, а не какой-нибудь голубь.
Где-то тикали часы. За окном пели весенние птицы.
- Что произошло?
- Этот свет, он… они закрыли дыру. И вытащили тебя. А еще освободили от всего – от Галаксии, от браслетов… от твоего дела…
Откуда-то слышались приглушенные голоса и Акане не покидало ощущение, что шептались под дверью.
- Клэр. – Ворона перевела внимательный взгляд на девушку. – Кто ты?
- Я все тебе расскажу. И про Немезис, и про себя, и про своих сестер. Но, боюсь…
Она вздохнула, словно собираясь с духом.
- Боюсь, тебе придется задержаться – это долгая история.
Карасума помедлила. А затем улыбнулась, нашарила дрожащую ладошку Калаверайт и ласково сжала ее.
- Думаю, у меня есть время.

Кермисайт сравнивала отношения с огнем.
Бертьерайт – с шахматами.
Петсайт говорила, что это цветок, который…
Для Калаверайт любовь – это крылья. Они способны поднять тебя к самым звездам, но в любой момент могут переломиться, и тогда ты полетишь в самый низ.
Но это все равно того стоит.