- Редвайлд!..

Может быть, в других обстоятельствах Мина бы и подумала прежде, чем без стука и вообще какого-либо предупреждения вносить свое взбешенное венценосное тело в личные покои брата. Совершеннолетнего и вполне себе зрелого юноши, который бы запросто мог быть сейчас обнаженным и в чьей-то компании.
Пожалуй, доведенная до предела выходками сводного родственника, Вильгельмина даже  х о т е л а, чтоб брат был застигнут в каком-то таком, крайне неловком для себя, положении.
Она бы и не подумала бы извиняться. Мина рада будет испортить любое свидание несносному родственничку - так же точно, как, по всей видимости, был рад испортить свидание он ей.
Можно было бы сомневаться, конечно, и решить, что письмо от поклонника просто-напросто затерялось в пути. Но - это случалось уже не в первый раз, что неизменно огорчало любящую получать знаки внимания (а к письмам обычно прилагались весьма не дешевые и приятные сердцу сопроводительные подарки - выпросить встречу у наследницы Венерианского престола - это ведь не какую-нибудь кухарочку в стог сена завалить! Вот поклонники и старались, кто во что горазд). Кроме того, совпадали еще два фактора: верная фрейлина Вильгельмины, несмотря на такую же точно верность и преданность брату Принцессы, после некоторых разговорных уловок все-таки поделилась сведениями, которые указывали на то, что без его участия пропажа не обошлась. Да и сам Рэд, если подумать, ходил слишком довольный, чтобы решить, будто бы это не связано с пакостью сестре.

Может быть, Вильгельмина и Редвайлд и не кормили охочих до дворцовых слухов придворных драками и даже ярыми словесными перепалками, исполненными прилюдно, но уж перед собой оба были честны - и друг перед другом, казалось бы, тоже.
Мина была уверена, что брат испытывает к ней такие же точно жгуче-пылкие чувства, что и она к нему - и была уверена, что то, что она испытывает к сводному родственнику, и есть ненависть.

- Отдай письмо, Редвайлд, Флёр сказала, что оно у тебя!

Отредактировано Princess Venus (2014-12-08 18:07:16)

Наверное, явление ее сюда пред светлые очи брата - несомненный проигрыш. Редвайлд на своей территории, врасплох если и захвачен, то умело - а, впрочем, как всегда - это скрывает, зато саму Вильгельмину начинает аж потряхивать от ярости.

Но уходить сейчас не имеет смысла - да и, найдись он, Мина не сможет заставить себя расстаться с родственниками на такой ноте. Гнев требует выхода, и лучше предоставить оный здесь и сейчас, чем разносить потом собственные роскошные покои. Кроме того, капитуляция - несомненный позор; худший, чем явление сюда с требованием вернуть это злосчастное письмо.

Они оба знают, что оно у Редвайлда. Так пусть же хотя бы сознается в этом - а лучше, пояснит, за каким таким демоном ему понадобилось поганить свидание сестры.

Угрожающе-звонко цокая каблучками, Принцесса пересекла ту часть покоев, что была отделена от дверей и роскошного ковра изящной мозаикой плит. И, удивительным образом не сбиваясь с шага, ступила на совсем уж запретные "земли" - мягкий ворс шикарного и дорогущего ковра простирался аккурат к софе, где возлежал наидрагоценнейший родственник.

Кажется, венерианка здесь впервые?..
А, впрочем, нет никакого "кажется" - как бы далеко не заходили их разборки, окончательно терпение потеряла девушка только сегодня. И, как бы то ни было, до сих пор она считала территории отдыха друг друга достаточно священными для того, чтобы нарушать покой. Но сегодня Ред уже просто не-вы-но-сим!..

Он мог бы дёрнуться. Мог бы вскочить и сбежать. И признал бы тогда уже сейчас, что да, штаны горят на нем как на воре, и ровно в таких не сидится, когда надвигается справедливое возмездие - а возмездие, чьи золотистые локоны по-ведьмински растрепались, выскользнув из сложной прически, всем своим видом демонстрировало, что хорошего с собой не несет. Мина не утруждала себя сейчас никакими рамками этикета, не утруждала себя игрой. Она пришла сюда за письмом и расправой - но ей будет достаточно чего-нибудь одного.

- Ну так устрой на меня покушение, - голос она, впрочем, покамест контролировала, хоть он и звенел от сдерживаемой злости, но звучал негромко и даже размеренно. И это, возможно, придавало ее облику сейчас еще более демонический вид - глаза же, резкие порывистые шаги, даже складки на платьице - все это, казалось, напротив, дышало праведным гневом и явственно обещало скорую, но весьма мучительную смерть. - Убей меня, займи мой трон и получи в наследство внимание всех моих кавалеров. Надо полагать, ты ведь поэтому крадешь письма от них? Завидуешь подаркам? О, не переживай, все броши, колье, платья и гребни для волос ты так же получишь по праву,  и тебе больше не придется носить их тайком.

Последний шаг - а с ним неуловимый, скользящий замах рукой. Все-таки Венерианку тренировали как защитницу планеты - но сейчас, пребывая в ярости, она, наверное, могла бы похвастаться такой же быстротой движений даже если бы все занятия боевых искусств были заменены на вышивание крестиком и плетение кружев.

Вильгельмина не колебалась - еще только увидев надменную рожу разлюбезного братца, оценив его вальяжную позу на софе с вином в руке, она поняла, что не откажет себе в попытке разлучить Принца с бокалом терпкого напитка. Желательно, чтобы красные брызги оставили россыпь из капелек на его рубашке, безнадежно попортив ткань - тогда, быть может, Мина сможет убедить себя, что видит кровь, и почувствует себя отомщенной.

Дзин!..

Губы кривятся в усмешке, подбородок самодовольно задирается выше, а в синих глазах - вызывающий блеск. Но внутри - почему-то все холодеет: эта кровавая дорожка, расчертившая грудь брата, приносит лишь страх, заставляющий желудок противно сжаться, а коленки - мелко задрожать.

... Алый цвет совсем ему не к лицу.

Вильгельмина слишком удивлена тем, что пришло вместо желаемого облегчения - и от того поддалась Реду совсем без сопротивления. Противно клацнули челюсти, напрочь стерев усмешку - ну и пусть, все равно она не имеет ничего общего с тем холодом, что растекся внутри, - а в ушах зашумело..

От сцепленных на ее запястьях чужих пальцев шло тепло. Нет, даже, скорее, жар - яростный, обжигающий, и, наверное, он был призван причинить боль, однако, странным образом контрастируя с внутренним холодом, наоборот успокоил.

Нависающий сверху Редвайлд, похоже, негодовал - мягко выражаясь, но в таком ракурсе алые капли совсем не бросались в глаза: его перекошенная от злости физиономия, казалось, заслонила собой вообще весь мир, но сейчас это даже протеста не вызвало.

"Все-таки живым и бесящим он нравится мне гораздо больше", - отстраненно заметила девушка, без зазрения совести наслаждаясь исходящим от брата теплом. Даже, кажется, подалась вперед - правда, Редвайлд вполне мог счесть это за попытку вырваться.
Маневр удался - теперь мир затмевало собой не просто лицо принца, а одни лишь его глаза. Синие, с темно-зеленым ободком вокруг зрачка - никогда еще Вильгельмина не видела их так близко и не смотрела так пристально.

И, будь на месте Редвайлда кто-либо другой, даже самый распоследний и невыразительный лакей вененрианского дворца, Мина бы сказала, что не видела еще глаз красивее.

Редвайлд, конечно, не был бы самим собой, если бы сейчас промолчал - или, для разнообразия, поведал бы родственнице что-нибудь разумное и нежное. Он заговорил - и очарование сине-зеленым взглядом тут же прошло.

Вильгельмине бы промолчать, не опускаться до ответных гадостей - что бы там не говорили о ней, через одну сплетню наделяя званием "бессердечной", резкость девушке всегда давалась нелегко и всегда же была выверенно-необходимой. Во всяком случае, поклонников Принцесса осаживала без видимых сожалений, но лишь потому, что не видела причин затягивать петлю ни у себя, ни у воздыхателя на шее, а с завистницами и соперницами вообще предпочитала не пересекаться.
Но с Редом гадости, казалось, были чем-то совершенно естественным. В какой момент это стало для них обыденностью?

И все же, сказанное Миной в ответ, было слишком жестоким:

- А ты, - в тон Реду откликнулась девушка, - слишком бастард, чтобы прекратить воровать не принадлежащее тебе?

Она жалела о том, что готовится произнести, но знала, что скажет это все равно. Почему?.. Эмоции Редвайлда всегда находили какой-то странный отклик внутри - тягучий, болезненно-острый; и, чем сильнее буря, охватившая Принца, тем ярче ее отголоски в душе самой Вильгельмины.
А в какой момент стать частью этой стихии стало потребностью Мины, девушка и сама не знала, не думая, впрочем, даже отрицать само наличие необходимости быть к ней причастной.
Вот и сейчас - девушка подалась вперед, с жадностью всматриваясь в лицо брата, и ее ничуть не смущали ни смешавшееся их дыхание, ни соприкосновение тел.
------------------------------------

[AVA]http://se.uploads.ru/J74mo.jpg[/AVA]

Редвайлд, ожидаемо, разозлился - и злость эта обернулась для Вильгельмины обжигающей болью на запястьях, которые пусть на мгновение, но принц сжал сильнее. Венерианке отчего-то казалось, что с большим удовольствием юноша оттолкнул бы ее, если бы только было куда, но к ее счастью диван не обладал свойством по впитыванию принцесс, и у разозленного Вайлда просто не оставалась иного пути - а их невольный телесный контакт, очевидно, принца тяготил.

Отметив этот факт с перспективой использовать на будущее, Мина постаралась не заострять внимание на собственном раздражении из-за него. Ей, с ее повышенной восприимчивостью людей вокруг, вообще-то тоже бы следовало бы ревностней относиться к защите личного пространства - и обычно так всё и было... Но не с ним.

"Только потому, что Редвайлда это бесит", - напомнила себе девушка, тоже поднимаясь. Тут же поморщилась - по левой руке вниз внезапно скользнуло что-то прохладное, вызывая неприятные ощущения, и девушка инстинктивно подняла и сжала ладонь, надеясь перехватить неудобный предмет.

"Предметом" оказалось жемчужное ожерелье - видимо, оно не выдержало противостояния сводных родственников, нить, на которую были нанизаны перламутрово-розовые камушки, в какой-то момент порвалась, и, освобожденные, они устремились на свободу. Мина, на нервах весьма неуклюже поведя ладошкой, успела перехватить только две. Остальные беззвучно приземлились на ковер - и только одна, неудачно стукнувшись об ребро ладони принцессы, отскочила и звонко щелкнула по поверхности зеркала.

- Ах, - Мина страдальчески поморщилась, - оно ведь было моим любимым! Что скажет барон, не обнаружив на мне вечером своего подарка?

Плевать ей было и на ожерелье, и на барона - и на встречу с ним тоже. Она вообще не планировала с ним больше видеться, но, коли уж эта встреча бы состоялась, позаботилась бы заранее избавить себя от подарков баронета. Не нужно давать ему ложных надежд, а себе - обязательств.
Но нежные, бледно-розовые жемчужины, удивительно гармонировали с новым платьем, и отказать себе в удовольствии "выгулить" обе этих вещицы венерианка просто не смогла. Почему бы и нет, если пока это ничем не грозит?..

Сейчас, впрочем, Вильгельмине было не до платьев и не до украшений. Ей вообще было не до чего и не до кого, кроме Редвайлда; ноги по-прежнему подгибались в коленях, а руки отчего-то дрожали, и Вильгельмина использовала дурацкий трюк, выученный на уроках дипломатии - воспользовалась моментом, чтобы переключить внимание с себя на предмет.

Ей не хотелось демонстрировать слабость перед Редвайлдом - не хотелось, чтобы он увидел, как ее трясет, и уж тем более чтобы связал это с собой. Даже если бы этот недопринц решил, что колотит ее от ярости, а не просто от его близости, слишком уж большой подарок для его самолюбия.

Он для нее - никто. Мина с год вообще демонстративно игнорировала его существование - потом еще несколько лет училась называть по имени, но никогда, никогда она не назовет его братом! Вслух - никогда!
Редвайлд сколько угодно может обращаться к ней как к сестре и всячески подчеркивать их родство, никогда она его не примет.
Потому что, признав Редвайлда своим братом, она признает и ту, кто подарила ему жизнь.
Потому что это все равно, что предать свою мать.

... Жемчужины правда помогли. Хотя бы дали возможность занять руки и подчеркнуто не смотреть на братца - краем глаза Мина уже заметила его отстраненную улыбку, которой он приправил неприкрытое предложение девушке выметаться прочь, и поняла, что дальше видеть ничего такого не хочет. Потому что может не сдержаться в своем желании сцарапать ее с его лица, но столько эмоций разом адресовать братцу - было бы слишком. Она и так впервые за все совместное их проживание во Дворце нарушила собственное негласное табу и оказалась в его жилых покоях.
Эдак недолго и в комнатах его матери как-нибудь себя найти -  что было бы унизительно. До сих пор Мина даже в том жилом крыле не появлялась, все еще демонстрируя негласный протест против жизни этой женщины здесь.

Но уйти просто так, оставив последнее слово за Вайлдом, Венера тоже не могла.

- Ты прав, - будто бы любуясь на перекатывающиеся в ладонях жемчужины, внезапно согласилась девушка, - из-за праздника действительно много дел. Только... - она ласково, как живой, погладила гладкий камушек пальцем, коснулась другого, - и у тебя теперь тоже. Я не могу не отметить твоей странной тяги к моей корреспонденции, Редвайлд.
Его имя прозвучало подчеркнуто жёстко - никаких ответных "братец", даже самых приторно-лживых. Эту дистанцию он не сократит, никогда!
Желая убедиться, что юноша это прочувствовал, Мина наконец подняла взгляд на него. И продолжила все так же веско и ёмко, что никак не вязалось с обаятельными ямочками на щеках, проступившими от ее широкой и нарочито нежной улыбки:

- Ты поедешь со мной в должности моего секретаря. С Альбэ я договорюсь. Не хочу лишать тебя возможности перебирать мои украшения и читать любовные письма - видимо, ты сам так редко их получаешь, бедняжка, - короткий сочувственный вздох. - К тому же, я не делала тебе подарка... м-м... дай-ка подумать, никогда? А мы уже столько лет рядом и все еще не перетравили друг друга, это определенно стоит вознаградить!

Девушка даже в ладошки хлопнула, излучая фальшивое довольство - от этого покоящиеся в ее руках жемчужинки, конечно же, скользнули вниз. Но Принцессе больше не было никакой необходимости разыгрывать и дальше интерес к ним, так что, без колебаний переступив через них, она приблизилась к брату.

- И без глупостей, Редвайлд, - она прямо взглянула в глаза Принцу, разом перейдя от легкомысленного тона к предельно серьезному. - Надеюсь, мне не нужно будет тебе объяснять, что малейший промах обернется крупным дипломатическим скандалом, по итогу которого я смогу устроить так, чтобы из Дворца вылетели все посторонние? Думаю, совет старейших пойдет мне навстречу. - Мина усмехнулась и не отказала себе в удовольствии коснуться брата - уж очень хотелось почувствовать под ладонью его жар снова; это куда как лучше бездушно-холодных жемчужин, какими бы гладкими они ни были. Похлопывание по плечу - это ведь сгодится как жест поддержки, верно?.. - Но я верю, ты справишься, у тебя ведь есть целая ночь, чтобы выучить всех титулованных персон Солнечной системы и знать, к кому и в какой форме следует обращаться. Самое время заботиться о твоем знании этикета, не находишь? - Девушка беспечно пожала плечами и почти нараспев закончила: - И, умирая, отдав свои силы во имя безопасности нашей планеты, я буду знать, что мои кавалеры и подданные останутся в нежных и, главное, вежливых руках!

Она звонко рассмеялась, будто подобные перспективы и впрямь видела в самых радужных тонах, и отступила к двери.
[AVA]http://s3.uploads.ru/E9o7q.png[/AVA]