Из-за предстоящей встречи Венера нервничала так сильно, что вся торжественная часть Лунного приема прошла будто в тумане. Кажется, она кому-то там улыбалась, с кем-то даже разговаривала, кому-то кивала - смысл происходящего то и дело ускальзывал, что наверняка делало взгляд пустым, а улыбку бестолково-бессмысленной, но, стоит надеяться, не менее очаровательной.

Вильгельмине сейчас было даже не до переживаний по этому поводу, хотя обычно она отдавалась любым публичным сборищам всей душой. Ей бы успокоительное не помешало, но оно расслабляло не только плоть, но и мозг, но грядущая встреча - не то событие, куда можно было бы явиться в подобном состоянии. Уж что-что, а кристально чистый разум Мине сегодня ох как пригодится.

Она пробовала распланировать разговор, которого так отчаянно добивалась сама, чтобы тревога хоть немного улеглась - всегда легче, когда понимаешь, что именно тебя ждет, но, немой пантомимой разыграв несколько сценок, которыми, по ее мнению, могла обернуться беседа, признала эту идею неработающей. И в итоге, пару раз глубоко вдохнув и выдохнув, махнула на все рукой. Будет так, как будет - Мина не пророк, ей не дано увидеть, как в действительности станут развиваться события, но, если вдруг хотя бы чем-то диалог начнет напоминать отрепетированную сцену, всё начнет отдавать фальшью, а это ни к чему.

... Верная Флёр проводила девушку в одну из комнат: свою часть задания фрейлина выполнила безукоризненно, раздобыв плотную маску и плащ, скрадывающий множеством складок даже изящную фигуру венерианки. К тому же, он был предусмотрительно темным, что значительно облегчало передвижение в сумерках и в перспективе позволит Принцессе вернуться во дворец незамеченной.
А после - девушке никто не помешает отмахиваться от вопросов тем, что она пропадала всего лишь на очередном свидании с поклонником. Как бы ни была близка Венера с подругами, но суть сегодняшней встречи она желала утаить даже от них.

Сердце сжималось в отчего-то тоскливом предчувствии - и, когда в полумраке сокрытой густыми ветвями беседки Вильгельмина различила очертания чьей-то фигуры, она едва не повернула назад. Сдержалась - ведь вот же он, тот самый переломный момент, которого она ждала, неужели глупая интуиция заставит ее сейчас бросить все на полпути?.. Это просто волнение. Страх, что придется кому-то довериться - вот так, безоглядно, без клятв и поручений с его стороны, быть непривычно, оголяюще-откровенной с незнакомцем, у которого и лицо-то скрыто...

У самой Венеры, впрочем, пока тоже.

Проглотив тугой ком в горле, девушка решительно переступила порог беседки и, застыв на расстоянии нескольких шагов от своего незнакомца, осторожно выпростала правую руку из-под обширного плаща - ладонью вверх.

- Я, Вильгельмина Третья, крон-принцесса венерианская, клянусь своей жизнью и своей магией, что не причиню стоящему напротив меня человеку, никакого умышленного вреда, сохраню в тайне все доверенное мне, включая его личность и происхождение.

Ладонь девушки окутали мерцающие золотистые искры - цвет ее волшебства - постепенно, под звуки ее голоса, разгораясь все ярче и ярче, чтобы, полыхнув напоследок особенно остро и жарко, опасть на мраморные плиты под ногами тающей золотистой пыльцой.

- Я не прошу у вас взамен ни клятвы, ни даже слова, - ее голос из-под капюшона звучал глухо, но она не спешила снимать его, даже несмотря на то, что тайна ее личности больше таковой совсем ни была. Вильгельмина вообще не шевелилась, продолжая все так же держать протянутую кверху ладонь, и по ее нервно подрагивающим пальцам было ясно, как она встревожена и напряжена. - Я прошу хотя бы выслушать меня, Мастер, выслушать, и тогда...

Она могла бы договорить - хотя слова на язык ложились все сплошь какие-то чрезмерно пафосные, да отчаянные; что-нибудь про спасение, которое отныне в его руках, про единственную надежду; могла бы, наверное, даже на колени сейчас встать - было что-то такое тяжелое в атмосфере, натянутое, звенящее, и Вильгельмине так отчетливо почему-то представилось, что ее сейчас просто отодвинут в сторону и пройдут мимо, на выход, и это время девушка, все сильнее и сильнее дрожа от комом нарастающего чувства, осознавала, что действительно готова кинуться незнакомцу в ноги, чтоб остался и выслушал.

И эта же часть внутри, внезапно так остро все чувствующая, обреченно твердила, что все бесполезно - и слова эти, с клятвами, и слезливые истории, и даже коленнопреклонной наследницы Венеры будет недостаточно, если Мастер решит уйти.

... Она так и стояла, с этим внезапно кажущимся таким нелепым и неуместным "жестом доверия", ладошкой в небо, и чувствовала себя маленькой беззащитной девчонкой. Будто в свои лет двенадцать вернулась - кажется, мир впервые дал трещину именно тогда, подарив до селе неведанное ощущение беспомощности и уязвимости. Не вовремя же оно настигло - почему сейчас, когда так нужно уверять, просить, побеждать, добиваться?..

... И вдруг - отпустило. Дышать стало легче, чем Мина и воспользовалась, с шумом втянув воздух в легкие. Медленно, стараясь ничем не нарушить хрупкую атмосферу вокруг, потянула капюшон вниз, с волос, и сказала совсем не то, что собиралась, без тени улыбки вглядываясь в окутанную тенями фигуру - туда, где под слоем мрака и ткани предположительно скрывалось лицо незнакомца.

- Спасибо.

Нет, не за то, что Мастер согласился тащить на себе все то, что Венера собиралась возложить на его плечи. На это незнакомец не подписывался, и они оба это понимают - не могут не понимать. Но он все еще здесь, и, значит, Вильгельмина пока может с ним говорить.

Она облизнула ставшие сухими губы и, собираясь с мыслями, нервно качнулась с пятки на носок, а потом обратно - еще один "привет" из глубокого беззащитного детства, верный признак того, что контроль ни к черту, зато расстройство и тревога наваливаются тяжелым грузом. Впрочем, это все вызывает только досаду - незнакомец явно не в курсе старинных привычек девушки и не способен оценить масштаб ее переживаний, но и без этого в ней легко читаются и волнение, и даже страх. Но так разговоры не ведутся - ей определенно нужно собраться, пока Мастер не сбежал...

- На своё пятнадцатилетие я получила подарок - карту, обычную, из игральных, и зачарованную на долгое неувядание розу. Она была черной, но не это было в ней странным. К стеблю была прикреплена записка. - Девушка прикрыла глаза, будто пыталась вспомнить как можно четче случившееся тогда - написанное четким, острым и прямым, каллиграфическим почерком действительно всплыло в памяти даже как-то слишком... реально. Мина вздрогнула, открыла глаза и, прежде чем задуматься, привычно увела взгляд в сторону, желая смазать впечатление от собственной реакции. - "Когда чудовище заснет, - процитировала она на удивление ровно, - народ свободу обретет". Служба безопасности мгновенно изъяла подаренное, огласке эта история не предавалась, и даже в пределах дворца знают о ней только трое. Она получила продолжение - периодически меня настигают выполненные в том же стиле дары от... неустановленной личности, но системы в этом нет никакой. Во всяком случае, и розы, и стихи, и карты появляются не приуроченными к какому-либо событию, а просто... - Мина неопределенно пожала плечами, задумчиво глядя в пространство перед собой. Голос ее становился все суше, под стать ее отстраненному виду. То, что она вспоминала, было из разряда глубоко личного - и царапающе-неприятного, но то, из-за чего вообще зашел этого разговор, ранило многим, многим глубже. - Я бы не предавала этому значения, Мастер - в глаза меня зовут Солнечной, а за спиной, думая, что не слышу, говорят - Бессердечная. Я обречена получать угрозы и проклятья - на все это есть причины, равно, как и у меня есть основания вести себя так... бессердечно, - и я бы легко закрыла на происходящее глаза, но дело касается не... не меня.

А вот и самая тяжелая часть. Ногти ощутим впиваются в ладони - внутри все крутит, завязывает почти физически ощутимым узлом, и нужно себя как-то отвлечь, чтобы тошнота отступила.

- Королева Венеры, моя мать, умерла не своей смертью. Ее убил артефакт - зачарованный особенным образом предмет, и чары эти схожи с теми, что кто-то так настойчиво возводит на подарки для меня.

... Оказывается, ее голос может звучать так равнодушно, так... не-в-цвет, и внутри тоже все как будто линялое, выцветшее. Не в пример догорающим искрам закатного солнца - совсем тонкая, но такая оглушающе-яркая в контрастирующих сумерках, что даже глаза слезятся.
... Она впервые произносит вслух многое. Например, "моя мать умерла", но так и не смогла сказать "мою маму убили".
Все, все переживания - потом, сейчас нужно удержать, оставить рядом с собой человека, который знаменит как наводящий-чары-мастер, как артефактор - и это определенно не слезы и не сопли девочки, рано почувствовавшей себя сиротой.

"И это при живом-то... отце", - невесело усмехнулась Принцесса, переводя наконец взгляд на собеседника. Было бы намного легче разговаривать, видя его лицо - она вот например раскрыла свое инкогнито, хоть и собиралась обойтись масками и ложными именами, искаженной историей, лишь в последний момент поставив на карту все. Наверное, читая по лицу Мастера, девушка могла бы найти к нему подход - но, лишенная этого, была вынуждена действовать вслепую. О том, кто скрывается в тени, можно было только размышлять - Мастер, знаменитый на всю планету, наверняка умудренный сединами старец, в морщинках от ювелирных работ, как печеное яблочко...

- Вы - Мастер, - убежденно произнесла она и склонила голову к плечу, примеривая к незнакомцу сложившийся в голове образ старичка-ученого. - Я не буду вовлекать вас в месть, хотя, не скрою, что с тех пор, как знаю некоторые подробности прошлого, личность дарителя стала меня интересовать и поэтому тоже. Я прошу вас взглянуть на предмет - он находится в хранилище у службы безопасности - как артефактора. Может быть, вам и самому будет интересно разгадать его свойства... я слышала, что у каждого Автора свой, неповторимый, почерк. Если вам будет что рассказать об этом - и если я смогу как-то помочь вам, или как-то отблагодарить... - Мина рассеянно провела рукой по лбу, снимая прилипшую челку, усмехнулась с горечью, - поверьте, я сделаю все возможное, чтобы эта ваша услуга была оплачена сполна, о чем бы вы не попросили. Мне говорили, что вы человек исключительно благородный и ответственный, значит, с вами я могу не бояться давать такие обещания. И не спешите с ответом, Мастер, пожалуйста - эта моя просьба личная, но не основная. Основная же...

Она снова каким-то беспомощным жестом пригладила челку, выцепила выбившийся из косы локон и тут же, порядком разволновавшись, накрутила его на указательный палец.

- Я не знаю, как начать разговор еще и об этом, - наконец призналась Венера, в смущении пожимая плечами. - Наверное, с того, что я хочу заказать у вас Артефакт? - она тревожно закусила губу, исподлобья глядя на собеседника - собеседника, которому сама же и не позволяет пока ничего сказать в ответ. Набрала в грудь побольше воздуха и, зажмурившись, призналась: - Видите ли, я чудовище.

И, не давая опомниться себе, пойти на попятную, рассказала...

- Я знаю, вы тоже венерианец - ваш друг поручился за вас и дал мне клятву, схожую с моей вам...

Девушка рассеянно потерла ладони друг о друга, будто бы их до сих пор жгло золотистыми искрами, и устало откинулась спиной к одной из колонн. Сесть она отчего-то так и не решилась, хотя скамеечки в беседки были вполне уютными, обустроенными мягкими подушками.

- Нашей расе свойственна... странная форма привязанности. Это малоизвестный факт - но у тех, в ком пробуждается дар силы планеты, подобная форма взаимодействия с... партнером принимает совсем уж острые формы. Например, мы, - Мина и сама не заметила, как легко на это "мы" перешла, снова отгородившись от мира: взгляд ее сделался тусклым, - не можем зачать дитя ни от кого иного, кроме как от своей... пары, и именно этот... единственный раскрывает наш дар до конца. Это должно было бы давать крылья, - в голосе ее звучала неприкрытая тоска, - а в итоге делает из нас рабов своих чувств.

Она помолчала, а когда заговорила вновь, выглядела так равнодушно, будто бы говорила совсем не о себе. Только стиснутые до белизны кулаки выдавали, как на самом деле нелегко даются венерианке эти признания.

- Мне было двенадцать, когда я узнала об особенностях своего дара - собственно, тогда же он и прекратил развитие. Вместо того, чтобы гармонировать, я и моя магия вступили в резонанс - сейчас я магически самая слабая из внутреннего круга, а должна была быть лидером среди них. Впрочем, сожалею я не об этом, - оборвала резко. - Куда сильнее удручает тот факт, что магия должна была найти во мне пристанище, но в итоге течет, как вода сквозь пальцы. Я, знаете ли, эдкая дырка на чреве своей планеты, си-теч-ко, решето! А чудовище, потому что я знаю, как это исправить. С двенадцати лет знаю, что я чудовище, и знаю того... думаю, что знаю, кто мне предназначен, только это ничего не значит, - последнее Мина уже не говорила - шептала. И продолжала все тем же шепотом - хриплым, с надрывом, будто забывшись, что находится не одна. - Не хочу этого. Этой зависимости дурной и болезненной, разбитых семей, изодранных в клочья сердец... Не полет это, совсем не полет!.. - задохнулась, головой мотнула, будто отгоняла непрошенное; ладонями скользнула по лицу, смахивая, стирая невидимое - мимолетно прижала к ушам, глуша и звуки... И, как ни странно, успокоилась. - Это падение, как есть падение, Мастер...

Вильгельмина и выглядела сейчас спокойно, и говорила ровно, только взгляд, обращенный на собеседника, был все еще шальным.

- Говорят, что, отрицая это, постепенно скатываешься в безумие, потому что по сути отвергаешь часть себя, а жить бесцельным... - пожала плечами, заключив все так же равнодушно, - невозможно. У меня есть путь - принуждение, себя и того, другого, только потому, что мы стали избранными сосудами для каких-то там сил. Но я не буду делать его несчастным, и себя тоже, потому что знаю, мое счастье без его - невозможно. Я против рабства, Мастер. Но, к сожалению, думая так и отрицая свою природу, я ослабляю свою планету и, значит, подставляю под удар каждого живущего на ней, а заодно и весь Альянс. Это тупик, как есть тупик: я не могу так просто позволить себе умереть - по этой же причине не могу без боя позволить себя убить, чудовище я там или нет. У меня нет наследника и быть не может, потому что и пары... не будет. Если я погибну, силы планеты перейдут к случайному носителю из-за отсутствия прямого моего потомка, но это может растянуться на абсолютно любой срок, а ведь избранное дитя потом еще нужно будет найти...

Венерианка замолкла, снова собираясь с мыслями.
Вот они, финальные аккорды - каким же все-таки долгим получился этот день, и какой же обреченно-усталой она себя ощущает. Ужасное чувство - в таком настроении вернуться во дворец, наткнуться там на сцеживающего яд Вайлда - наверняка он будет просто счастлив возможности как следует "отблагодарить" родственницу за свою секретарскую деятельность...

"У меня просто не будет на это сил, - со внезапной ясностью поняла принцесса, устало потирая виски. - Я не хочу его видеть, я не выдержу..."

Наверное, плохо, очень плохо, что такой замечательный Мастер-Артефактор, к тому же, еще и венерианец, видит ее такой - раздавленной, опустошенной... жалкой. Но воевать еще и с ним у нее нет возможности - достаточно и того, что отношения с братом превратились в поле боя. Сама, наверное, виновата - но, едва только узнав о всей подоплеке отношений между родителями, Вильгельмина так отчаянно принялась отталкивать любые попытки Редвайлда пойти на сближение, что сейчас оставалось лишь пожинать закономерные плоды этого.

- Я не знаю, о чем именно хочу вас просить, Мастер, - созналась она наконец, зябко кутаясь в свой плащ. - Потому что не знаю, что из того, чего хочу, менее... невозможное. Думаю, мне нужно нечто вроде накопителя. Чего-то, что, в отличие от меня, способно удерживать силу, а не пропускать ее сквозь - что-то, что будет... защищать планету, людей и... мою семью, когда меня не станет. Я читала - искала информацию - о том, что нечто подобное создать можно, и готова поделиться и с вами всеми имеющимися у меня материалами. Доступ у меня был к библиотекам на разных планетах, так что источники... непростые, как и сами сведения. Я бы... - она замешкалась, напряглась ощутимо, но все-таки заставила себя продолжить, и даже взгляд на собеседника подняла, хоть после всего, в чем призналась, это было особенно сложно. - Я бы просила у вас найти способ... сделать накопитель из живого человека - меня - и таким образом разорвать зависимость от... уз с партнером, но я знаю, что Артефакторы считают работу с живым телом... - Мина замялась, подбирая наименее мягкое выражение - тому, что ей до сих пор говорили по этому поводу, не редкость предавали самые грубые формы, - неэтичной, но так же надеюсь на вашу смелость и широту взглядов в этом вопросе. Я готова попробовать и это. Если, конечно, - добавила она еле слышно, опуская голову вновь, - вы согласитесь помогать мне...

И застыла, тяжело и нервно сглатывая - в горле после долгого монолога было сухо, как при простуде.

Почувствовала чужое прикосновение она все-таки раньше, чем ее руки коснулась чужая ладонь - но все равно вздрогнула и, не доверяя собственным глазам, растерянно сморгнула. И, конечно же, покорно позволила себя увлечь в сторону скамеек, все такая же растерянная и... опустошенная. Наверное, даже если бы принцессу сейчас безо всяких объяснений вытолкали бы прочь, она бы и то не оказала сопротивления. Не смирилась бы, нет, и, быть может, спустя время решилась бы написать письмо с просьбой об еще одной встрече, но гораздо вернее - стала бы искать другого Мастера. Да, этого ей рекомендовали как лучшего и найти достойного мастера своего дела будет непросто, учитывая, что все деятели подобных магических дел наперечет, однако Венера так и так считала, что взялась вершить невозможное. Но взялась же! И - сделает. Истории известны случаи, когда те, кого считали "неподходящими", горы сворачивали, вершили подвиги и меняли жизнь - и свою, и людей вокруг; рано или поздно, Вильгельмина нашла бы того Неподходящего, кто подошел бы ей, и вместе бы они свернули те самые горы...

"Мне нужно в это верить, - устало напомнила себе девушка. - Необходимо. Иначе отказа я просто не вынесу."

Артефактор вел себя обходительно, даже заботливо - и его прикосновение к рукам было даже приятным, хотя Венера обычно не терпела подобной близости с чужими людьми.
Однако ни мягкость, ни нежность еще не означают, что он согласен, ведь так?..

А, услышав обещание молчать, девушка и вовсе сникла. Как бы это не стало началом конца - мол, милая принцесса, беде вашей сочувствую и никому ничего не скажу, хотя бы по причине того, что разойдемся мы сейчас, как кораблики в море, забудем и дальше поплывем...

Впрочем, Венере хватило характера поднять голову и смело взглянуть в лицо человеку (где-то там, под капюшоном, оно же у него все-таки есть?), который собирается ей отказать. С того момента, как он даст ей от ворот поворот, он снова станет чужим, абсолютно чужим незнакомцем - не тем, за кого поручился удивительный друг его; не надеждой венерианской принцессы; не тем, с кем можно быть обнажающе-откровенной и кто за половинку цикла*узнал о Вильгельмине больше, чем знают даже подруги-принцессы. Он будет тем, кому отныне раз и навсегда нельзя будет показывать слабость...

... Мастер удивил. По-настоящему. Потому что он не просто не отказался, он... согласился попробовать всё?
Широко распахнутыми глазами смотрела на своего ("Своего, своего! Согласился же!..") Мастера девушка - и не замечала даже, что ее пальцы все еще находятся в плену чужих, и что пауза повисла неловкая - тоже не замечала, и в глазах ее, светло-голубых сейчас, одна за другой вспыхивали отражения постепенно разгорающихся над горизонтом звездочек.

- С-спасибо, - выдохнула она наконец, часто-часто моргая: глаза, оказывается, успело защипать от того, что слишком долго оставались раскрытыми. Венера улыбается - робко сначала, а потом широко и свободно, и вскакивает со скамейки, не замечая, что разорвала наконец касания - только самым краешком сознания успела удивиться, ощутив, что рукам стало вдруг холодно. - Спасибо вам, Мастер Фабрис!

Голос принцессы дрожит от сдерживаемой радости - но "спасибо", это так мало, чтобы выразить свою признательность за одну только высказанную готовность сотрудничать с ней! И потому Принцесса кланяется, низко, так, что тяжелая коса, перекинувшись через плечо, успевает не просто коснуться пола, но и свернуться на нем в пару неуверенных колечек. И это не дамский придворный реверанс, а военный поклон - когда сжатая в кулак рука у самого сердца, а сердце это взволнованно и часто-часто бьется.
Наверное, не очень изящно, и, может быть, не соответствует вкусам Мастера, а то и представлениям о женском поведении, но Вильгельмине кажется, что нет здесь и сейчас места выверенным этикетом движениям, а ей уж очень хочется выразить свою искренность. Да и в конце-концов, она ведь воин, а не только принцесса, ей можно и так!..

Просто удивительно, как от одного только "сделаю все, что в моих силах", меняется настрой. И усталость отступила, и в эти мастерские на исследования попасть хочется - нувотпрямовотсейчас, но что-то едва не пританцовывающей от внезапного облегчения и радости принцессе кажется, что, если она сунет господину Фабрису свои запястья под нос с просьбой взять и исследовать ее всю полностью этим же вечером, она рискует мастера спугнуть.

Поэтому, распрямившись, стоя напротив него, она просто одаривает артефактора сияющим взглядом и широкой улыбкой, обозначившей обаятельные ямочки на щеках.

- Я понимаю, Мастер Фабрис, и согласна ждать столько, сколько требуется. Спасибо вам!.. Наверное, ваши мастерские находятся не на Луне?.. Во время праздника ужесточен контроль пользующихся межпланетными перемещениями - насколько знаю, введено даже расписание, - но у меня есть свой, особенный, пропуск, позволяющий пользоваться порталами между Луной и Венерой в любое время. - Она запнулась и все-таки решилась прояснить: - И я не подразумеваю сейчас, что буду помогать с этим только когда передвижение касается моего дела, вы можете рассчитывать на любую мою поддержку и помощь. Ведь... - она нова ненадолго замерла в нерешительности, но заминка была крошечной, почти не ощутимой. Вильгельмина решительно протянула ладошку вперед, надеясь, что ее перехватят и скрепят-таки договоренность рукопожатием, на прощание. - Ведь мы с вами теперь компаньоны, Мастер, правда же? Я сделаю все возможное, чтобы вы не пожалели об этом!

_______
* полчаса по-нашему, думаю)