Просторная светлая кухня утопала в по-утреннему выбеленных солнечных лучах. Лёгкие шифоновые занавески колыхались под струями нежного бриза прилетающего с лазурево-синего бескрайнего моря, раскинувшегося за окном. Слышен был отдаленный шелест волн, набегающих на песок и недовольные крики чаек, пытающихся поделить дары моря, оставленные для них за ночь отливом.
Кухню наполняли солнце, море и волнующий аромат свежесваренного кофе.
Гарри застыл у открытого окна, не замечая ничего вокруг и с задумчивой сосредоточенностью смотрел в свою чашку. Оттуда, из кофейной гущи, в ответ ему поднимала голову узнаваемая собачья морда.
Гримм - вспомнил Гарри свой первый урок предсказаний на третьем курсе. Гримм, который предвещает ужасную смерть. Гримм, который когда-то обошел его стороной и сейчас снова смотрел на него из кофейной чашки.
- Открыл в себе задатки предсказатель? - раздался за спиной насмешливый, но мягкий голос и чужая рука ласково обняла за талию. - И что тебе тем говорит кофейная гуща?
Гарри ещё с мгновение посмотрел на дно чашки, затем встряхнул её и с улыбкой откинулся на грудь любимому.
- Юпитер в пятом доме, - насмешливо пропел он замогильным голосом. - Это значит, что один Хорек пытается увильнуть от мытья посуды.
Над плачем насмешливо хмыкнули и надёжная рука обняла крепче. Гарри успел искоса взглянуть на бесформенные размытые полосы на фарфоровой стенке прежде, чем развернуться в чужих руках и притянуть к себе Драко для утреннего поцелуя.
Если Гарри когда-нибудь и вздумается верить в предсказания, то только самые хорошие. Как то, например, которое пообещало ему судьбоносную встречу пять лет назад. Именно тем октябрьским утром, когда он впервые посл выпуска из Хогвартса столкнулся с Малфоем в приемной Министра Магии.
Если Гримм и захочет снова наведаться к Гарри, он может подождать и ещё десять лет. А пока, этим прекрасным утром на морском берегу, у него есть занятия получше.

Драко знал, что Поттер терпеть не может летним каникулы, когда ему приходится возвращаться к своим маггловским родственником. Да что там знал, Драко собственными ушами слышал, как этот идиот ныл об этом своим ничтожным друзьям. "Вот придурок, - тогда ещё подумал Малфой, - кто же не любит лето?"
Сам Драко тогда не мог дождаться, когда же уедет уже из этой убогой школы, полной грязнокровок и магглолюбцев.
Летом его ждали пышные приёмы матери, встречи с друзьями и отдых в Провансе.
Ещё полчаса назад Драко Малфой очень любил летним каникулы.
Все рухнуло в один момент и Малфой сам не понял, как это произошло. Ещё несколько минут назад он писал высокомерно и чопорное письмо Паркинсон, в ответ на совершенно такое же, а в следующий миг понял, что все испортил. В уголке дорогого пергамента, под каллиграфических выведенным ровным текстом, на кривой метле летал бестолковый лохматый человечек с характерным зигзагом на лбу. Весь год Драко сдал таких Поттеру и наслаждался его хмурой рожей. Но это письмо было не для шрамоголового придурка, а для Пэнси и у Малфоя не было никаких оправданий, чтобы заниматься такой ерундой. Он вообще не имел понятия, как это безобразие тут оказалось! Но, к сожалению, никто не спрашивал об этом Драко и он был лишен возможности оправдаться.
Он ещё несколько раз пытался начать письмо для Пэнси или, переписав но чистый лист, продолжать первое, но у Драко так ничего и не вышло. Стоило только ослабить бдительность и мерзкий летающий очкарик снова пытался испортить собой дорогой пергамент.
В итоге Малфой просто смирился.
И сейчас, облокачиваясь на подоконник, он уныло смотрел, как ветер разносит над розовыми клубами матери пепел девяти сожженных пергаментов.
Драко всегда любил летние каникулы, впереди его ждали пышные приёмы матери, встречи с друзьями и отдых в Провансе. Но сейчас он больше всего ждал сентября, когда снова смог бы доставать Поттера издевательскими рисунками без необходимости спрашивать себя, зачем же он все это делает.

Гарри переступил порог теплицы и хмуро взглянул на уже ожидающего его там Малфоя. Тот небрежно привалился бедром к тяжелому деревянному столу, заставленному горшками и ведрами с землей. Изысканная, дорогая мантия глухо застегнута, волосы собраны в тугой хвост черной лентой, а на лице скучающее выражение, словно бы это вовсе не он написал эту чертову записку. Все эти чертовы записки.
- Итак, что ты хотел, Малфой? - все так же недружелюбно поинтересовался Поттер и для большей наглядности швырнул тому под ноги мятый бумажный журавлик.
Драко перевел все такой же скучающий взгляд на кусок бумаги, осторожно тронул его носком своих, разумеется, чертовски дорогих черных туфель и скривился.
- Я даже не знаю, что меня поражает больше, Поттер, - раздражающе растягивая слова протянул он. - То, как ты поступаешь с моими записками или то, что ты мусоришь на территории Хогвартса.
- Ближе к делу, - отрезал Гарри, убирая руки в карманы.
- Что ж, изволь. Ближе так ближе. Иди сюда.
- Ты совсем охренел, Хорек?! - моментально взорвался Гарри, впрочем, тут же оказываясь рядом с Малфоем и, безжалостно комкая в кулаках его мантию, хватая за грудки. - Пишешь мне все эти записки и... и...
- И пытаюсь извиниться, - спокойно закончил Драко, даже не стараясь вырваться.
- Извиниться?..
Поттер опешил. Растерянно разжав кулаки он сделал было шаг назад, но чужие руки моментально ухватили его за бедра и притянули обратно.
- Извиниться, - уверенно повторил Малфой. - Я все это время писал тебе, чтобы извиниться.
- Но ты не писал ничего про это... - Гарри, кажется, так растерялся, что даже не пытался вырваться из чужих рук. И не замечал, как они переместились дальше и начали поглаживать его по пояснице. - Только все эти записки с угрозами и требованиями...
- Поттер, - в голосе Малфой проскочил холодок, - ты ничего не путаешь? Угрозы и требования начались, когда ты проигнорировал все мои предыдущие письма.
- Но ты ничего не писал о том, что хочешь попросить прощения!
- А, то есть если бы я написал об этом, ты бы сразу примчался? - насмешливо усмехнулся Драко, но заметив, как нахмурился и дернулся было из его рук Гарри быстро добавил, все еще удерживая его. - Я просто хотел попросить прощение лично. Это не для бумаги. Откуда я мог знать, что добиться минутки твоего внимания будет так сложно?
- Я злился, - все еще хмуро бросил Поттер, впрочем, прекратив свои и без того не слишком убедительные попытки освободиться.
- То есть сейчас не злишься?
- Конечно, злюсь! Ты бросил меня...
- ...на неделю, - вставил Малфой. - И это в два раза меньше, чем все то время, что я пытался снова с тобой поговорить.
- Ты мог предупредить!
- Я не ожидал, что эта командировка вообще может затянуться больше, чем на двое суток. Если бы только этот французский идиот не вздумал отравиться...
- Но Паркинсон сказала... - начал было Поттер, но поняв, что проговорился, тут же захлопнул рот.
- Паркинсон, значит? И что она сказала тебе? Что я сбежал во Францию с Асторией? С Дафной? С Гойлом?
Гарри промолчал, но ответ итак был очевиден.
Сейчас Поттеру было страшно вспомнить, как он пережил ту неделю. Первые несколько дней он и впрямь не переживал, потому что знал, что у Малфоя какой-то завал на работе, но когда столкнулся в Министерстве с этой стервой и она рассказала ему, что Драко во Францие и... Гарри не хотел верить ей, но Паркинсон умела быть убедительной, а за полгода отношений Малфой словно продолжал держать дистанцию между ними. Да что там, он даже до сих пор ни разу не сказал, что любит Гарри! Поттер итак уже понимал, что эти отношения обречены, но не хотел в это верить. Как не парадоксально, не хотел верить в это даже после того, как поверил стерве-Паркинсон о том, что у Драко в Париже живет невеста. Потому-то он и сжигал все письма от Малфоя, отказываясь от встречи - не был готов услышать от него, что все кончено, даже если сам это прекрасно понимал.
- Эй, Поттер, далеко ты там ушел в своих мыслях? Не заблудится? - горячий шепот обжег ухо и Гарри вздрогнул, возвращаясь к реальности. - Я знаю, что сам виноват. Знаю, что держал тебя на расстоянии. Просто... Драккл, Поттер, это же ты! Я не верил, что ты и впрямь захочешь задержаться рядом со мной дольше, чем на пару недель. Ну, максимум месяц. Два - потолок. И я хотел обезопасить себя, чтобы, когда ты уйдешь, не было слишком... больно.
Гарри замер, прислушиваясь к этому сбившемуся, жаркому, лихорадочному шепоту. Он даже дышать забывал, так боялся пропустить хоть слово. Еще месяц назад он, кажется, и поверить не мог бы, что может дождаться от Малфоя такой откровенности, что уж говорить про неделю назад? А сейчас...
Боясь, что Драко вдруг одумается и замолчит Поттер порывисто обнял его и, прижавшись губами к виску, тихо выдохнул.
- Продолжай.
- Да там и нечего продолжать, Гарри. Я просто струсил. Опять. Боялся, что ты наиграешься в эту слизеринскую экзотику и вернешься к своим друзьям, к этому рыжему семейству... к Уизлетте, в конце концов. А я не хотел, не мог остаться потом разбитым и раздавленным. Я думал, что выдержу, дождусь, а когда ты уйдешь похвалю себя за предусмотрительность, но... но ты так и не ушел. Мучился, я видел, что мучился. Шептал мне все эти свои слова, нежности, говорил так, как я никогда не умел и не уходил. И я поверил. А еще понял, что если ты уйдешь, то не потому что наигрался, а потому что я так и не пустил. Я был в командировки, но когда появилась угроза, что все это растянется на неделю, я был не против. Я... я хотел все сделать красиво. Подготовить свидание в Париже, чтобы сказать...
- Что? - Гарри не верил тому, что слышит все это, что Малфой, наконец-то, говорит что-то такое, но и не поверить его совам не мог. Поэтому только крепче обнимал, гладил одной рукой по спине, а второй, стянув ленту, нежно перебирал такие любимые, мягкие волосы.
- Я хотел красиво, в Париже, - упрямо и как-то потерянно повторил Драко.
Гарри чуть потянул его за волосы, заставляя откинуть голову и, припав губами к шее, упрямо выдохнул между поцелуями:
- К черту Париж.
- Гарри...
- Говори! - почти приказал Поттер, прикусив нежную кожу, отчего Малфой вздрогнул и прижался к нему всем телом.
- Я люблю тебя, - сдаваясь, прошептал он, закрывая глаза. - И... я хотел бы попробовать жить вместе. Как ты тогда говорил...
Поттер на мгновение замер, плотно зажмурив глаза и гулко сглотнул. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но это была правда. Слова, которых Гарри ждал так долго. И ему было абсолютно плевать, что произнесены они не в дорогом ресторане (а зная Малфоя, он, скорее всего, планировал что-то такое) в центре Парижа, а в старой теплице Хогвартса, куда помощник главы Отдела Международного Сотрудничества Драко Малфой вызвал после уроков практиканта по Защите от Темных Сил Гарри Поттера.
- Я люблю тебя, - наконец выдохнул Гарри, одним рывком отрывая пуговицы на мантии, освобождая себе больше доступа к бледной шее и тут же припадая к ней губами, оставляя яркие засосы. - Люблю тебя. Люблю. Чертов Хорек... Мой Драко... Люблю.
- В теплице?.. - хрипло хохотнул Малфой, впрочем, с готовностью подставляя шею и позволяя Поттеру подсадить себя на стол. - Если сюда придет Лонгботтом, тебе придется убить его, Гарри.
- Договорились.
И Гарри, наконец, заткнул вновь пытающегося что-то не то возразить, ни то просто прокомментировать Драко поцелуем.

Гарри спустился на кухню, влекомый чудесным ароматом жаренного бекона и тостов и, разумеется, ничуть не удивился, обнаружив там Альбуса в одних боксерах, приплясывающего перед плитой под одну ему слышимую мелодию. За последние несколько недель эта картинка стала совершенно привычной - и готовящий завтрак Ал, и его забавные, немного нелепые танцы и... да, и его прекрасная упругая задница скрытая одной только тонкой тканью белья.
Он подошел к сыну, с удовольствием сминая в ладони эту чертовски соблазнительную попу и стоило тому только поднять голову, раньше любых слов заткнул ему рот поцелуем.
Впрочем, судя по тому, с какой готовностью прижался к нему Ал, тот точно был не против.
- С добрым утром, Гарри, - с улыбкой выдохнул он, как только получил свободу. Впрочем, сразу же исправив это самостоятельно, подавшись обратно и возобновляя поцелуй.
Все это стало таким привычным очень быстро. Непозволительно быстро, на самом деле, но в свете всего "непозволительного", что делал со своим сыном Гарри, эти их утренние ритуалы были практически самым безобидным. Безобиднее этого было только то, как быстро переключился Альбус, в один момент забыв про все "пап", "папа" и "отец" и оставив в своем лексиконе одно только "Гарри". Ну и иногда, ночью, в уже их общей кровати - "любимый".
Гарри сам не мог поверить себе, что так быстро принял все это. Но он был бы просто гребанным лицемером, если бы попробовал это прекратить. Да и у него просто не было на это сил. Не таким уж и геройским героем он, наверное, был. Зато, каким бы извращенцем не оказался на самом деле Гарри Поттер, последние несколько недель он был чертовски счастливым извращенцем. И Альбус выглядел таким же - чертовски счастливым. И, наверное, кроме этого ничего и не имело значения.
- Садись, я сейчас разложу еду. Кофе?
- Угу, - Гарри занял свое обычное место напротив, подтянул к себе "Ежедневный Пророк" и сразу проскочив все светские новости, открыл на спортивной странице.
Чашка дымящегося кофе оказалась перед ним почти незаметно, но он все же успел перехватить Ала за руку и притянуть к себе для еще одного, на этот раз нежного и благодарного, поцелуя.
Гарри как раз читал об очередном разгроме "Пушек Педдл" и делал, наверное, третий глоток кофе, когда Альбус сел за стол, подозрительно откашлялся и произнес:
- Я рассказал Джеймсу.
Наверное, Гарри потребовалась все его везение, чтобы не подавиться. Он с трудом сглотнул, не замечая, как обжигается, сделав слишком большой глоток, медленно отложил газету и внимательно посмотрел на сына.
- Рассказал, что собираешься подольше задержаться у меня? - на всякий случай уточнил он, впрочем, не слишком веря собственным словам.
Альбус сморщил нос и насмешливо фыркнул, только подтверждая глупость этой фразы.
- Ну, и это тоже, но в общих чертах - нет. Нет, не это. Про то, что ты и я.... Ну, что мы вместе.
Гарри медленно кивнул, переваривая эту информацию. Снова взялся за чашку, помедлил и отставил ее обратно, как и не сделав ни глотка.
Он боялся реакции Джея на их с Алом отношения. На самом деле, вряд ли был хоть кто-то, чья реакция на их отношения ни капли не нервировала бы Гарри, но на большинство людей ему все же было по большей части наплевать. Или он смог бы на них наплевать, если бы Альбус был рядом. Он бы наплевал даже на Джинни, хотя знал, какой скандал и истерику она может им обоим устроить, но Джеймс... Черт, это было тяжело.
Альбус всегда был любимым младшим братом Джеймса. На самом деле, наверное, Гарри не так уж и удивился бы, если б непозволительная связь между родственниками, а проще говоря инцест, в итоге завязалась не между ним и Альбусом, а между Алом и Джеем.
И теперь Джеймс все знал.
- И... - голос внезапно сел и Гарри все же пришлось сделать глоток кофе, чтобы продолжить. - И как он это воспринял? Я все еще могу считать, что у меня двое сыновей?
- Ну, вообще-то, не уверен.
Альбус замялся и Гарри показалось, что он отчетливо чувствует, как его сердце разрывает все связи с местом своего нынешнего пребывания и ухает куда-то в пятки, оставляя вместо себя холод и страх. Гарри любил Альбуса больше всех, он ни за что не смог бы отказаться от него теперь, но потерять Джеймса было...
- На самом деле, Гарри, я все-таки не уверен, что хочу, чтобы ты все еще воспринимал меня, как сына. Хотя я все же рад, что я твой сын и ты никуда не сможешь от меня деться. Но все же я больше хотел бы быть для тебя партнером, любовником и любимым, чем сыном. А что касается Джеймса, то все не так плохо. Похоже, после той твоей вспышки в аврорате Скорп его подготовил. По-моему, Джей даже не очень удивился. Пожелал нам с тобой счастья и приглашал в гости на следующих выходных.
Гарри закрыл глаза, чувствуя невероятное облегчение. Вздохнул полной грудью, выдохнул и снова взглянул на Альбуса. Тот, кажется, из последних сил сдерживал смех, видя состояние отца и, наверное, отлично читая каждую его мысль и каждую эмоцию.
И тянул, видимо, тоже специально.
Не обращая внимания ни на недопитый кофе, ни на остывающий на тарелках завтрак Гарри резко поднялся из-за стола, обошел его, и вздернув на ноги уже откровенно смеющегося Ала с рыком закинул того к себе на плечо, от души приложив ладонью по маячащей перед лицом заднице.
- Эй, ты чего?! Гарри, а завтрак!
- Потом, маленький засранец, - с придыханием бросил он, на ходу поворачиваясь и прикусывая устроившуюся на плече ягодицу. Альбус придушенно пискнул и Гарри, наконец, почувствовал себя отмщенным. Немного. - Сначала ты мне ответишь и за то, что пошел говорить с Джеймсом в одиночку, и за то, что до сих пор не научился нормально отчитываться перед начальством. Считай это нарядом вне очереди, стажер. По специально программе. И только попробуй мне что-то вякнуть.
- Сэр, никак нет, сэр! - смеясь отчеканил Альбус откуда-то из за спины и Гарри только удобнее подтянул его на плече, уже распахивая дверь в их спальню.
Что ж, на самом деле, Гарри был даже более счастливым извращенцем, чем мог бы себе представить. И он намеревался получить от этого максимальное удовольствие. Прямо сейчас.

Гарри сам не понял, в какой момент снова начал следить за Малфоем. А может, все дело в том, что он вовсе и не хотел признавать, что снова делает это. В конце концов, на этот раз у него не было для этого никаких причин - Волдеморт мертв, Малфои оправданы (не без помощи Гарри) и мир привыкает к новому, светлому и спокойному времени.
Все встало на свои места как-то очень быстро, словно вся Магическая Британия только и ждала такой возможности. В Министерстве быстро провели перевыборы нового Министра Магии, а тот, в свою очередь, быстро провел множество новых и, зачастую, достаточно неплохих реформ. Боевой отдел аврората укрепили и они исправно ловили успевших скрыться с поля боя Пожирателей. Косой Переулок, а заодно и изрядно пострадавший во время войны Хогвартс, восстановили тоже очень быстро, буквально за пару месяцев. Так же быстро, но не суетно был проведен и праздник победы, и день скорби, родственникам выдали порцию соболезнования и денежной компенсации, героев наградили как придется - кого лично, а кого посмертно, - отправили всех магов школьного возраста обратно в школу и объявив дополнительный восьмой курс для "детей войны" чинно зажили спокойной жизнью.
Гарри мечтал об этой пресловутой "спокойной жизни", но оказавшись с ней лицом к лицу понял, что совершенно не знает что ему теперь делать. В аврорат идти после школы совершенно не хотелось. В квиддич - тоже. Это повлекло за собой новые проблемы с выбором профильных предметов и недовольством друзей - Гермионе не нравилось, что он несерьезно относится к учебе, а Рон дулся на него, что Поттер пытается бросить его в их общей мечте стать аврорами. Гарри какое-то время пытался с ними говорить, но потом только махнул рукой и начал избегать.
Как-то так получилось, что он и вовсе начал пытаться пореже появляться в гриффиндорской гостиной, потому что если не Рон с Гермионой, то Джинни всегда представляла угрозу. Они вроде как не сошлись заново и Гарри даже попробовал как-то ей это сказать, но она быстро заговорила его какими-то обидными идиотскими терминами про поствоенный синдром и пообещала ждать. Поттер попытался ей пару раз объяснить, что ждать его не надо, что она для него сестра, что ночуя в лесу с Роном и Герминой, видя их чувства друг к другу он понял, что между ним с Джинни совсем другое, но та не хотела его слушать. Гарри буквально видел, как она зачастую сдерживается, чтобы не проклясть его. Злится, сверкает глазами, стискивает зубы и снова запевает эту песню про поствоенный синдром.
Вот Гарри и начал сбегать от них всех разом.
А потом неожиданно нашел себя следящим за Драко Малфоем и подумал, что, возможно, в этой истории про поствоенный синдром что-то и есть.
Он и сам не мог себе толком объяснить в чем именно подозревает Малфоя. В чем его вообще можно было подозревать сейчас, когда он стал изгоем и для своих, и для чужих, бродил по Хогу в одиночестве бледной тенью и ни на кого не обращал внимания?
И все-таки было в Малфое что-то такое... То ли эта невозмутимость во взгляде, то ли эта не уместная для его положения горделивая осанка. Как можно было одновременно быть "бледной тенью" и "самоуверенным хорьком" Гарри и сам не понимал, но чертовому слизеринскому гаду это удавалось. И, конечно же, одно это было уже подозрительно И Гарри следил.
Кажется эта поганая версия про поствоенный синдром обошла весь Хогвартс, но, к счастью, наконец-то начала работать и на Поттера - профессора не давили на него, заставляя выбрать профильные предметы, давали время определиться с будущим. И Гарри благополучно слонялся по школе все те свободные часы, когда у других были какие-то занятия. Не во все те же часы, но во многие из них Малфой слонялся по школе тоже.
Гарри чувствовал себя, как тогда, на шестом курсе, только намного лучше. Он был охотником, его переполнял этот азарт, но при этом он точно знал что больше ничего смертельного и страшного не грозит ни ему, ни его друзьям и Поттер мог просто получать удовольствие от своей слежки. Карта Мародеров, Мантия-невидимка, удлинители ушей и даже, порой, порошок мгновенной тьмы - все шло в ход. Гарри был тенью Малфоя, нигде не давал ему свободы, он знал, что Хорек чувствует этот взгляд, пристальное внимание, но был почти уверен, что сам остается незамеченным. Ну, по крайней мере, в большинстве случаев.
Если верить удлинителям ушей и всему тому, что Гарри удалось подступать, Драко и впрямь стал изгоем на Слизерине. Его и не травили-то только потому что попробовали разок, да не получилось. Но теперь от него отсаживались, как от прокаженного и даже этот идиот Гойл не разговаривал с ним. Правда иногда бросал на своего бывшего друга такие тоскливые, почти собачьи взгляды, что Поттер грешным делом думал, что Хорек сам запретил тому с собой общаться.
А еще Малфой зачастил к теплицам профессора Спраут. И, что хуже всего, неизменно там пропадал. Так же, как и с Выручай-Комнатой проклятый Хорек умудрялся пропадать не только с глаз, но и с карты Мародеров, а Гарри ничего не оставалось, кроме как глупо топтаться между теплицей №9 и №10. Что было там такого волшебного он не знал, просто не имел никакого понятия! Тем не менее факты говорили сами за себя - на выходе из замка Поттеру непременно приходилось отставать, даже под мантией-невидимкой сохраняя дистанцию между собой и Малфоем на открытом участке дороги, а добравшись до места Малфой пропадал как-то одномоментно и совершенно незаметно.
Несколько недель Гарри все же пытался успеть перехватить его, догнать, поймать след заклинания, а потом просто не выдержал и засел в засаде. Он прогулял все на свете - и зелья, и трансфигурацию и даже пресловутую травологию, которая проходила буквально в двух шагах. Он замерз даже под согревающими, проголодался, ожидал неизменной выволочки от Гермионы и от всего этого только больше злился на чертового Хорька. Так что когда тот, под вечер, все же показался у теплиц, Поттеру стоило огромных усилий не плюнуть на все свои усилия и не проклясть Малфоя прямо здесь, на месте.
Но Гарри сдержался. И был вознагражден.
Малфой, так же как и он сам прежде, потоптался между девятой и десятой теплицей, а затем вытащил из кармана палочку и прочитал какое-то сложное, незнакомое Поттеру заклятье. Воздух перед ним заискрился, вспенился и из ниоткуда неожиданно проступили очертания небольшой теплице с цифрой "11" над дверью. Малфой потоптался на пороге, опасливо огляделся и, открыв дверь, скользнул внутрь. Да так быстро, что Гарри чуть было не пропустил тот момент, когда дверь закрылась, снова спрятав от него тайное помещение. Мысленно ругая и себя, и Хорька на все лады, Гарри сорвался с места и ринулся наперерез закрывающейся створке, успев в последний момент просунуть руку между торцом двери и косяком.
Стоило только ему перешагнуть порог, как Гарри сам плотно захлопнул за спиной дверь и огляделся. Вокруг него простирались настоящие джунгли. Все это огромное, бескрайнее пространство за дверью не имело ничего общего с тем маленьким стеклянным сарайчиком, который предстал взглядам с той стороны двери. Сколько хватало глаз здесь были растения, растения и растения. Кусты и деревья, цветы и мхи, большая часть всего этого великолепия была высажена прямо в землю по краям узкой, выложенной камнем дорожки. Было несколько особенно подозрительных растений в горшках, отраженных слабо переливающимся магическим куполом, но в основном все это и впрямь выглядело, как завораживающий сад.
На какое-то врем Гарри даже забыл зачем он здесь, стянул с плеч мантию и неторопливо двинулся по тропе, любуясь всем этим открывшимся ему великолепием. А посмотреть было на что. Большинство выращенных здесь представителей флоры они еще даже не проходили, но было видно, сто растения искрятся от таящейся в них магии.
Когда Гарри проходил под каким-то цветущем деревом в его кронах что-то зашуршало, ветки его зашевелились, как у Гремучей Ивы, но прежде, чем Поттер успел бы испугаться или вытащить палочку оно встряхнулось, осыпав его маленькими белыми лепестками и снова замерло, словно заснув. Гарри невольно улыбнулся и, выворачивая шею, любуясь деревом, двинулся дальше.
И, если подумать, не было ничего удивительного, что все еще пялясь на это самое дерево он просто влетел в спину не ожидающего его здесь встретить Малфою. Тот вскрикнул, под тяжестью чужого тела навалившись грудью на какую-то каменную чашу, над которой нависал. Гарри, который сам за это время привык следить за Малфоем тайно и незаметно и сам растерялся и этого времени как раз хватило Хорьку, чтобы опомниться. Он ловко вывернулся, оттолкнув Гарри в сторону и, выхватив палочку, направил ее тому прямо в грудь.
- Поттер, - выплюнул он с привычной злобой, но Гарри показалось, что что-то тут не так. Не то злости недостает, не то сам Хорек слишком испуганный. - Какого драккла ты тут забыл? Опять следишь за мной?!
- А что, за тобой все еще нужно следить? - отозвался Гарри, с готовностью выхватывая свою палочку и тоже принимая боевую стойку. - Что ты здесь вообще делаешь?
- А мне нужно твое личное разрешение, чтобы где-то был? Может мне у тебя нужно еще разрешения спрашивать, чтобы в туалет сходить?!
- Можешь и спрашивать, - ехидно усмехнулся Поттер, - вот только как бы ты не обделался, пока будешь мое решение ждать.
Малфой ожидаемо брезгливо скривился, а пальцы еще крепче сжались на рукоятке палочки.
- Что, Поттер, звездная болезнь? Мнишь себя пупом земли?! Да пошел ты к дементру в задницу! Убирайся отсюда!
- И не подумаю, Хорек! Что у тебя там? Что ты задумал на этот раз?
Гарри вытянул шею и даже привстал на цыпочках, чтобы разглядеть что там до его прихода рассматривал Хорек в каменной чаше.
- Убирайся отсюда, пока я тебя не проклял, урод! - голос Малфоя звучал зло, но в нем проскользнули какие-то панические нотки.
Поттер перевел на него внимательный взгляд, прикидывая угрозу Хорька, его возможности и, главное, что он скрывает. Как не противно было признавать, но в магической дуэли Малфой был селен. Не то, чтобы Гарри думал, что может ему проиграть, но шишек получит совершенно точно. Лучше бы, конечно, если и сходиться с ним в драке, то на кулаках. Благо, Хорек и на это ведется отлично, хоть и получает по шее каждый раз. Значит задача Гарри разоружить противника. Проще всего было бы Экспелиармусом, но тот, скорее всего, ожидает этого хода и первым же делом поставит блок именно от него.
Значит...
Прежде, чем Малфой успел бы потерять терпение и пустить в ход проклятье Гарри вскинул руку с зажатой в ней палочкой, отвлекая противника, а сам кинулся вперед, пытаясь сбить Хорька с ног. Тот и впрямь в первый момент купился на маневр с палочкой, даже успел выкрикнуть защитное заклятье, но от удара под дых его это не спасло. Но к чемсти Малфоя, он сумел удержаться на ногах, одной рукой ухватившись за каменный бортик чаши, а второй перехватив Поттера за галстук. И прежде, чем Гарри успел выпутаться, уже кулак Малфоя врезался ему в живот.
Они сцепились так, как не дрались уже очень давно. Ни разу в этом году, ни разу в прошлом и даже на шестом курсе они ни разу не перешли от магической дуэли к обычной маггловской потасовке. И сейчас, раз за разом находя кулаком различные мягкие и слабые хоречьи места, а заодно получая от него достойную ответку, Гарри неожиданно четко понял, как же ему этого не хватало. Как именно этого ему не хватало весь чертов год.
Это открытие так поразило его, что вместо очередного удара он оттолкнул от себя опешившего от такого поворота Малфоя, отскочил назад и, пытаясь перевести дух, склоняли над чашей, в которой журчала такая желанная сейчас вода.
Склонился и замер, пораженный. На поверхности воды мерно колыхалась отчетливая картинка - он сам, Гарри Поттер, придавался страсти в объятиях хорошо знакомого ему Хорька. Да что там "придавался страсти", этот Поттер, из воды, умирал под его ласками, хватался за него руками, выгибался под его губами, открывал рот в неслышном крики и что-то сбивчиво шептал. А тот Малфой с незнакомой Гарри лаской давал его собственной зеркальной копии все, что дать мог. Там, в воде, не было вражды, не было ненависти, не было злости. Они были нужны друг другу и они были друг у друга.
- Ты... - пораженно выдохнул Поттер, привалившись грудью к холодному камню и не в силах отвести взгляд. Да и посмотреть на притихшего за спиной Малфоя он тоже сейчас не мог. Только нервно облизывал пересохшие губы, краснел как первогодка с хаффлпаффа и смотрел. - Ты... ты приходишь сюда... из-за этого?
- А если и так? - с каким-то жалким, неубедительным вызовом не рыкнул даже, проскулил Хорек у него за спиной.
Все верно. Малфой приходит сюда, чтобы смотреть в эту воду и видеть, как он и Гарри Поттер... как они... как они любят друг друга.
Так же, как сам Гарри когда-то давным давно, в прошлой жизни, приходил ночью к зеркалу Еиналеж и смотрел на то, чего у него никогда не будет.
- Я... - Гарри с трудом оторвался от водный глади и глянул через плечо на Малфой. Тот стоял собранный, какой-то подобравшийся и одновременно беззащитный. Лицо его пылало алым, руки он прятал в карманы мантии, но почему-то Поттер был совершенно уверен, что они дрожат. И при всем при этом Хорек все равно не отводил взгляда, злого и обреченного разом, упрямо глядя Гарри в глаза.
Гарри открыл было рот, сам еще не зная, что хочет сказать... а в следующее мгновение он уже нашел себя, сломя голову убегающего от Малфоя по каменной дорожке теплицы, прекрасно зная, что тот даже не попробует его догнать.
Гарри сбежал, спасся, спрятался от всего того страшного и неизвестного, что могло за собой повлечь это нежеланное открытие. Меньше всего Поттер хотел бы знакомиться с мечтами чертового Хорька. Меньше этого он только хотел найти там себя.
Или ему казалось, что этого он хочет меньше всего.
Разумеется, он перестал следить за Малфоем. Начал чаще появляться в гриффиндорской гостиной и даже стал больше общаться с Роном и Гермионой. Ну, точнее общался с ними больше до того момента, пока Джинни однажды не подсела рядом, снова заведя старую песню про поствоенный синдром и Гарри вышел из себя, наорав на нее и заявив, что не будет встречаться с ней, даже если никому больше не будет нужен. И самым неожиданным и жутким на тот момент для Гарри стали даже не слезы бывшей девушки, ни укоризненный взгляд Герми и не яростный вопль Рона, а проскочившая в голове глупая мысль: "тем более, что я точно буду нужен Малфою".
Теперь Гарри сидел в гостиной в полном одиночестве, все еще не в силах решить, чем хочет заниматься после школы, но думая вовсе не о своем будущем, а о Хорьке. О Малфое. О Драко. Он пытался гнать эти мысли прочь, пытался сбегать от них, закрываться, но они настойчиво лезли все глубже, разрастались как сорняк и постепенно, казалось, захватывали все больше место. Из головы они переползли в пах, радостно встречая Гарри в ночных мокрых снах или по утрам крепким стояком. А когда мыслям о Драко Малфое стало тесно и там они нашли свободное место в сердце и тогда Гарри понял, что проиграл.
Хорек сделал его, победил, положил на обе лопатки. Только Гарри почему-то не чувствовал себя ни побежденным, ни по-настоящему проигравшим.
Еще через пару дней, с тех пор, как Гарри принял это нечто новое в себе, он понял, что готов идти с этим дальше. И пошел на поиски Драко.
Тот нашелся... ну, не то, чтобы легко, на самом деле его не было ни в школе, ни на Карте и Гарри все еще не знал то заклинание, которое проявляло теплицу, но Поттер хотя бы знал, где ждать Малфоя. Так что он просто пришел на место, привалился спиной к теплице №9 и погрузился в свои мысли.
На самом деле он ушел в них так глубоко, что чуть не пропустил тот момент, когда невидимая прежде дверь соткалась из воздуха и из нее вышел какой-то очень унылый Драко Малфой. Он захлопнул ее за собой, обернулся и замер, встретившись взглядом с Поттером.
- Ты... что ты тут делаешь? - Драко явно пытался говорить зло, но у него все больше получалось растерянно и как-то... затравленно, что ли.
- Тебя жду, - неловко улыбнулся Гарри и оттолкнувшись от стеклянной стенки сделал шаг к нему.
Малфой ожидаемо отшатнулся.
- Что тебе надо? Опять кулаки чешутся, идиот?
- Кто еще из нас идиот, - беззлобно бросил Гарри, делая еще шаг к Малфою.
Тот снова затравленно огляделся отступил назад, но тут же остановился, видимо, наткнувшись спиной на невидимую дверь. Малфой замер, загнанно выдохнул и, наконец, вытащил палочку.
- Не подходи ко мне, Поттер! Иначе я прокляну тебя и...
- Я все никак не могу перестать думать о тебе, - решив не тратить время, как прыгая в холодную воду, выпалил Гарри. Драко подавился вздохом, покраснел и замер. Поттер прекрасно понимал, что и сам, должно быть, красный как рак, но реакция Малфоя воодушевила его и он поспешил продолжить, пока не сбился. - Я не знаю, что это было, там. И я не думал, что мы с тобой... что вообще... что ты и я... в общем, я никогда не думал, что мы можем что-то, кроме вражды. Но еще до того, как я заглянул в эту штуку, я подумал что мне... ну... не хватало тебя. Это, наверное, глупо звучит, потому что мы же дрались и не то, чтобы я люблю драться, но с тобой... Это всегда не просто так. В общем... ты смотрел в эту штуку там, в теплице, и я подумал... может... может мы с тобой могли бы...
Гарри буквально чувствовал, как земля сыплется у него под ногами. Как уходит вся решительность и уверенность и чем больше сбивался он, тем ярче и увереннее сверкали глаза Малфоя. Дошло до того, что когда Поттер окончательно сбился Драко совершенно успокоился, отлип от стены и, небрежно поправляя мантию, снисходительно кинул.
- Уж не показалось ли мне, Поттер, что ты хочешь предложить мне встречаться? И с чего бы ты решил, что мне это нужно?
- Но... - Гарри оборвался. Черт, и в самом деле, чего это он? Чего хотел? От Хорька?
Зло взглянув на Малфоя он резко отвернулся и быстрым шагом пошел в сторону Хогвартса. Идиот, ну какой идиот! На что надеялся?! Чего хотел? Ведь и сам себе не может точно ответить, а этот...
- Поттер!
Гарри сбился с шага, замешкал, а в следующий момент Малфой уже развернул его к себе и впился в губы требовательным поцелуем. Поттер так растерялся, что даже не сообразил ни оттолкнуть Хорька, ни ответить на поцелуй. Впрочем, и сопротивляться он тоже не стал.
Драко сам оторвался, отодвинувшись и уставился на него с какой-то злой обидой. А еще Хорек снова был весь красный и это внезапно показалось Гарри очень милым.
- Ты сначала несешь всю эту чушь, а потом даже не думаешь отвечать, Поттер? Так это что, была шутка?
- Идиот, - неожиданно даже для себя мягко рассмеялся Гарри и притянул к себе этого смущенного, растерянного Хорька.
Им, конечно же, будет чертовски сложно вместе. Страшно подумать, как они будут искать общий язык! Что скажут их друзья, как воспримет общества и к чему это все вообще может привести их обоих. Но сейчас Гарри впервые за долгое время точно знал, что хочет видеть в своем будущем - он хочет видеть там Малфоя. И, пожалуй, это уже был первый шаг в правильном направлении.

- Ты похож на ангела...
- На... что... А, это что-то из маггловской мифологии, да? - Драко недовольно поморщился, но выходило у него не очень убедительно.
Малфой как-то неловко встряхнул крыльями, сложил их, снова расправил и, кажется, все равно оставшись недовольным раздраженно глянул на них через плечо.
- Скорее связанное с религией, - слабо улыбнулся Гари и, помявшись, неловко добавил. - А можно их потрогать?
- Один драккл, - все так же раздраженно отмахнулся Малфой, но заметив откровенное восхищение в глазах Гарри расслабился и даже ободряюще улыбнулся. - Конечно, ты можешь их потрогать. Давай.
И расправив левое крыло, отводя его в сторону, Драко приглашающе кивнул головой.
Ветер, кажется, в любую погоду и время года гуляющий на Астрономической Башне перебирал длинные маховые перья, от чего те слабо шелестели. Гарри неловко переступил с ноги на ногу, помялся еще немного и, наконец, решившись, шагнул вперед. Осторожно прикасаясь самыми кончиками пальцев провел по одному перу, второму. Чуть касаясь очертил сгиб крыла, погладил маленькие нежные перышки у основания. А потом, словно сорвавшись, подался вперед, зарываясь лицом в мягкие перья и отчаянно жмурясь.
Малфой среагировал мгновенно. Быстро обернувшись он перехватил Гарри за плечо, резко дернул на себя и сжал в крепких объятиях, не то, как за щитом, ни то одеялом укрывая мелко дрожащего и глухо всхлипывающего Поттера крыльями.
- Я не смог их спасти, - горько, надрывно выдавил Гарри, плотнее прижимаясь к Драко.
- Ты сделал очень многое.
- Они вообще не должны были сражаться за меня!
- Это был их выбор.
- Я не хотел, чтобы так получилось!
- Никто не хотел.
- Но Деннис прав, его брат... из-за меня...
- Я просто убью мальчишку.
- Что?! - Гарри дернулся, пытаясь вскинуться, отодвинуться, заглянуть в глаза, но Драко крепче сжал руки и плотнее запахнул крылья, удерживая его.
- Успокойся, я пошутил. Считай, что я пошутил.
Поттер промолчал, снова замирая. Все эти обвинения, злые и хлесткие, которые буквально выкрикивал Деннис Криви в замершую тишину гриффиндоской гостиной набатом звучали у него в голове. Гарри нечего было ответить ему и он поступил, как трус - сбежал. Ему еще хватило сил обронить тихое "прости", он смог на негнущихся ногах дойти до выхода, а потом он просто сорвался на бег и не понимал ничего, пока не оказался здесь, под колючим осенним ветром Астрономической Башни.
А еще через минуту здесь же оказался Малфой, злой, растрепанный и угрожающе распахивающий свои прекрасные крылья.
О том, что самый чистокровный из всех чистокровных маг оказался вейлой знала вся школа, хотя бы потому что Драко не очень-то это и скрывал. Ну и еще, наверное, потому что у него это все равно не получилось бы. О том, что в партнеры он себе выбрал Гарри Поттера все узнали значительно позже, но и это, в итоге, не было таким уж секретом. Так же, как и то, что сам Гарри Поттер всячески бегает от вейлы, не спеша разбивать тому сердце отказом, но явно и сам совершенно не в восторге от всего происходящего.
Поначалу Гарри просто ненавидел Малфоя за то, что он делает его ненормальную жизнь еще более ненормальной. За то, что ему опять приходится выбирать, нести ответственность за чью-то жизнь, за кого-то отвечать. Но Драко не был требовательным или навязчивым, он достаточно быстро перестал пытаться что-то выяснить, но умудрялся как-то мелко заботится почти не показываясь на глаза. Тут переданный с первокурсником сендвич, когда Гарри опоздал на завтрак. Там учебник с выделенными пунктами для эссе по зельям. Мягкий кашемировый шарф в подарок переданный за завтраком с совой или коробочка с шоколадной лягушкой ожидающая его рядом с тарелкой за ужином. Мелочи, от которых и отказываться-то глупо, слишком показательно, но постепенно сплетающиеся во что-то теплое, неловкое, благодарное.
А потом Малфой появился здесь, на Башне, тогда, когда Гарри было так плохо и одиноко и просто обнял. И Гарри, захлебываясь в чувстве вины, собственной слабости и никчёмности только и смог, что крепко-крепко обнять Драко в ответ.
Это было то, что требовалось сейчас Поттеру и все, что теперь требовалось Малфою. А дальше они сумеют со всем справиться вместе.

- Поттер!
- Драко!
Очкарика хотелось придушить. Так, как, казалось, не хотелось никогда за все предыдущие семь лет их непримиримой вражды. Вражды! Именно, что вражды! Они должны были ненавидить друг друга до зубовного скрежета от первой встречи до самого выпускного. Все указывало на то, что именно так оно и будет! Все эти бесконечные гадости, которые Драко подстраивал шрамоголовому и его друзьям, все эти их наивные обзывательства и нелепые выпады, сломанный нос Поттера и Сектумсемпра на всю грудь самого Драко - это ли не лучшее заверение в том, что их вражда будет вечна и никогда не иссякнет?
Малфой и под пытками не признался бы, почему это, казалось бы, весьма печальное знание приносит ему столько удовольствия и, пожалуй что, даже успокоения. И не признался бы он в первую очередь потому, что сам не знал ответа. До встречи с Поттером Драко вообще считал, что не любит конфликтов. То есть да, поставить на место какого-нибудь зарвавшегося идиота он любил с детства, но не растягивать же это на долгую и нужную вражду, верно? Оказалось, что нет.
Вражда Гарри Поттера и Драко Малфоя была чем-то непоколебимым, вечным, абсолютным. Мир может рушиться, Темный Лорд возрождаться, Дамблдор умирать и вся жизнь рода Малфой катиться в тартарары, но пока Поттер считает Драко своим врагом - в самом ужасном мире есть своя стабильность.
После победы Гарри Поттера и Светлых Сил жизнь не стала проще и понятнее. Были суды и аврорские рейды, была заплаканная мать и следы грязных казенных ботинок на мраморных полах Малфой-мэнора. Было плохо. И в какой-то момент Драко показалось, что когда он вернется в Хогвартс на дополнительный восьмой курс - вот тогда будет хорошо. Он увидит Поттера, скажет ему какую-то гадость, увидит его перекошенную морду в ответ и жизнь хоть немного наладится.
Нидраккла подобного! Поттер рассудил иначе. Он испортил все с самого начала, еще на перроне найдя взглядом Драко, улыбнувшись ему и помахав рукой. Тогда еще Малфой тешил себя надеждой, что ему показалось, что Поттер смотрел не на него или что очкарик просто все еще контуженный после второй Авады и скоро его отпустит.
Либо очкарика не отпустило, либо мир, наконец, начал сходить с орбит.
Поттер не отвечал на обзывательства, исправно здоровался, махал своими дурацкими руками не к месту и нет и нет, улучал момент, чтобы перехватить Малфоя по пути на завтрак и поинтересоваться его здоровьем, сном и состоянием домашней работы.
Это было ужасно и Драко ничего не мог с этим поделать. Все, что он мог - огрызаться, шипеть и сбегать, как последний трус. Иной управы на Поттера Малфой просто не видел.
По крайней мере, не видел до недавних пор.
Не далее, как вчера ночью, где-то между двумя и тремя часами ночи, в момент очередной бессонницы к Драко пришла гениальная идея - отвечать Поттеру той же монетой. Он ему: “Драко”, а Малфой в ответ: “Гарри!”. Вот и полюбуется, как вытянется лицо дурацкого очкарика.
Впервые за долгое время он шел на завтрак в приподнетом настроении. Пожалй даже с нетерпением. И когда в коридоре рядом с ним внезапно, но привычно нарисовался Поттер, Малфой не стал ни шипеть, ни ускорять шаг.
- Привет, Драко! - бодро начал герой, широко улыбаясь.
- Привет, Гарри. Как спалось? - невозмутимо улыбнулся в ответ Малфой, внутренне ликуя.
А ликовать было с чего. У очкарика и впрямь вытянулось лицо - именно так, как Драко себе и представлял. Он открыл рот, вылупил глаза, а брови поползли вверх куда-то за контур дурацких очков. Он даже с шага сбился и чуть не споткнулся. Малфой уже праздновал про себя победу, когда очкарик неожиданно отмер, засиял так ярко и радостно, что захотелось зажмуриться и вывалил на ошарашенного Драко:
- Отлично! Просто отлично! Я прекрасно спал! Пошли в субботу в Хогсмид, а, Драко?
На негнущихся ногах идя в сторону Большого Зала, в то время, как чуть ли не приплясывающий от радости Поттер рядом что-то тараторил о новых кафе и магазинах в волшебной деревне, Драко думал о том, что никогда нельзя верить “гениальным идеям”, приходящим в голову во время бессонницы. И что с Поттером все намного хуже, чем ему казалось прежде. И что последствия второй Авады, оказывается, могут привести к неожиданным результатам.
А еще он думал о том, что, пожалуй, и впрямь давно не был в Хогсмиде. И будет здорово надеть туда ту замечательную шелковую мантию на серебрянной подкладке, которую мать купила ему буквально перед первым сентября. Поттеру наверняка пон… он обзавидуется.